Командир собиравшийся штурмовать подвалы заброшенного завода, ощутил как липкие щупальца страха охватывают разум. За долгие годы он навидался всякого, но такого...
Вспоминая всех богов, они медленно, шарахаясь каждой тени направились внутрь. Во время поиска входа, один боец едва не застрелил другого, когда тот неожиданно вынырнул из-за угла.
Темный зев прохода пугал бывалых наемников до икоты, но светя подствольными фонарями на автоматах, они все же проникли внутрь. Чтобы обшарить все вверх дном и прийти к выводу, что лаборатория пуста и внутри никого нет. Все легкое вывезено, а тяжелое, как например огромный гроб автоклава, разбито и выведено из строя.
-Пусто- один из бойцов поднял грязный лабораторный халат- ушел.
-Причем совсем недавно- подтвердил его слова командир, поднес рацию к губам и скомандовал- Сбор! Уходим!
Наемники быстро загрузились в машину, не заметив следы шин грузового автомобиля...
Маленький защитник трясся от кошмарных воспоминаний, заперевшись в душевой кабине.
Эйе казалось, что несмотря на хлеставшие струи воды, ее руки продолжали оставаться в крови. Она ожесточенно терла маленькие ладошки едва ли не сдирая кожу. Найдя ножницы, она остригла свои загнутые коготочки. Ей чудилось, будто под ними до сих пор была запекшаяся кровь.
Лишь когда стало совсем больно, она вышла из душа и свернулась калачиком на диване. Ее колотило от страшных картин, что яркими вспышками мелькали перед глазами. Оставаться одной стало совершенно невозможно и девочка решила вновь ослушаться слов Альберта.
Она пробежала в коридор и кряхтя от натуги, вытащила нижнюю доску из плена длинных гвоздей. Было осознание того, что ее сил хватит и не на такое. Проскользнула в увеличившуюся щель и кинулась к лежащему на полу ученому. Вцепилась кулачками в одежду и громко, на взрыд, заревела.
Альберт вынырнув из тяжелого забытья, непонимающе смотрел на завывающего ребенка. Это был вообще первый раз когда Эйя плакала и плевала на все сказанные слова.
Время проведенное в заперти, далось ученому крайне нелегко. Для него прошла целая вечность в борьбе с самим собой. Попробуйте оказаться запертыми в пустой полутемной комнате. Свет просачивался лишь через щель и практически ничего не освещал. Изредка топотали маленькие ножки и через нее девочка проталкивала еду. Он слышал, что ребенок подолгу прислушивается к нему. Однако понимал, что если заговорит с ней, то точно попробует попросить ключ. Поэтому стиснув зубы, Альберт замирал, переживая шепот внутреннего голоса. И когда из тяжелого сна его вывели рыдания ребенка, он непонимающе сел и взглянул на зареванную мордашку.
-Что случилось?- хриплый голос звучал непривычно для его ушей.
- Я...я...убиииилаааа!- Эйя завыла белугой и еще сильнее вжалась носиком в халат ученого.
-Что убила? Кого?- Альберт искренне недоумевал и неосторожно пошевелившись, звякнул цепью.
-Лю..Людеееей! Они плишли и сказали, что убьют тебяяяяя!- всхлипывая, девочка поведала то, что случилось с ней несколько часов назад.
Парня как обухом ударило и в голове зашумело. Он своими собственными руками допустил подобный исход событий. Это он виноват в том, что девочке пришлось использовать инъектор и защищать его.
Ученый осторожно снял ключ с тоненькой шейки, открыл замок и подхватив зареванную девочку вышел в коридор. Наркотическая зависимость ослабла, но все же продолжала здорово затуманивать мозг. Он прекрасно знал, что это обусловлено высоким уровнем дофамина- гормона "предвкушения". Даже когда вспоминаются приятные моменты из жизни, то он начинает вырабатываться в диких количествах. Это один из нейромедиаторов, ответственный за привыкание. По счастью, у него был синтетический гормон мелатонин, который может гасить избыток дофамина. Решение временное и чрезвычайно опасное, но сейчас некогда заботиться о своем здоровье.
Когда он решил подойти к двери, чтобы выйти наружу, то Эйя забилась в истерике. Шок был настолько глубоким, что она просто боялась того, что случилось за дверью. Ей казалось, будто если она еше раз увидит кровь, то сознание вновь поглотит нечто ужасное.
Пришлось выбираться и смотреть, что же за трагедия произошла, пока он отсутствовал.
Если бы Альберт не знал, что такое сотворила маленькая девочка, то он бы точно сбежал с визгом. Желательно в сторону хорошего укрытия. Но он знал. И по прежнему не видел в сопливой мордашке с заплаканными глазами беспощадного хищника. Лишь глубокая вина продолжала терзать зачерствевшее сердце.