он мне таким же черствым, тупым взглядом, не уступающим моему по степени злости и
надменности.
- Не подеритесь, мальчики, – неожиданно разносится низкий, женский голос, и мы с
Джейсоном одновременно оборачиваемся.
Облокотившись о дерево, в ленивой, расслабленной позе, стоит невысокая женщина.
Понятия не имею, что делать: защищаться или не двигаться? Первый порыв найти стрелы за
спиной, и я непроизвольно прохожусь пальцами по легкой куртке.
- Тише! Спугнешь ведь, – мурчит женщина, размеренно двигаясь в мою сторону, и я
застываю в исступлении, когда понимаю, что глаза у нее не просто узкие.
Вблизи они оказываются кошачьими.
- Котик, я бы на твоем месте не приближался..., – угрожает Джейсон, оставаясь при этом
абсолютно спокойным, но «Котик» лишь шире улыбается.
- Но ты не на моем месте. И, к твоей удаче, никогда на нем не будешь.
- Кто вы? – Я подаю голос и свожу брови. Какого черта творится? Китаянка посреди леса, да
еще и с кошачьими глазами. Наверняка, меня уже успели огреть чем-то по голове.
- Японка, – поправляет женщина, облизав губы, и, наконец, останавливается в метре от
носков моих ботинок. Она игриво вскидывает брови, облокачивается о кривую толстую ветвь
дерева и ухмыляется, а я, черт возьми, устал уже удивляться. Однако иначе, видимо, не бывает.
Похоже, в этом мире все умеют читать мысли друг друга. – В этом мире мысли друг друга
читают только создатели мира и ведьмы, наделенные этой способностью извне.
- Так вы ведьма?
- Нет.
Женщина скучающе выдыхает, а я вдруг замечаю, как вытягивается лицо Джейсона.
- Не может быть, – растерянно протягивает мой напарник и проходится пальцами по
подбородку, а затем усмехается, правда, на сей раз, гораздо громче, – глазам не верю.
- И не нужно, – мурчит женщина, хлопая густыми ресницами, – глаза часто врут.
- Что происходит? Кто это?
- Манэки Нэко.
- Манэки... кто?
- Манэки Нэко, – будто эхо, слетевшее с губ Джейсона, отзывается женщина и уже в
следующую секунду оказывается передо мной с протянутой, тонкой ручкой, – или Удача, иными
словами, голубоглазка.
Я скептически хмурю лоб, изучаю копну коротких, иссиня-черных волос, спутанных и
сваленных на узкий лоб, не тронутый ни единой морщинкой, и нерешительно поджимаю губы, когда в очередной раз встречаюсь с незнакомкой взглядом. Радужка ее глаз едва ли не
фиолетового цвета, а еще она продолговатая и вытянутая, словно полумесяц.
- О помощи меня попросил Ноа Морт, – пояснят женщина. – К счастью, сегодня я в хорошем
настроении. Вполне могу уделить вам пару минут, пусть я и ненавижу выползать из своего
кабинета. Люблю копаться в картотеке, выискивать имена счастливчиков...
- Мы бы и сами справились, – небрежно бросает Джейсон.
- Одной только люцерны не хватит, чтобы выбраться из логова Ловари, дорогой мой. Но ты
мне всегда нравился, Джесси, правда, – Манэки Нэко поводит плечами и театрально выдыхает, будто действительно умеет переживать, – я столько раз жизнь тебе спасала, что сейчас было бы
глупо все бросить на произвол этой Мойры, верно? Она как понапишет, а мне потом
расхлебывай, судьба неугомонная. Надоела уже со своими поворотами.
Я молчу. Я даже не знаю, что сказать. Но затем вдруг до меня доходит, что говорить ничего и
не нужно. Ноа Морт сделал еще один ход: нашел достойного союзника, который сумеет не
только вывести нас из ловушки, но и поможет добыть информацию.
Осталось дело за малым: броситься в омут необдуманных поступков с головой.
- Идемте. – Схожу с места и сначала хочу спросить дорогу у Джейсона или этой, как ее там,
но затем передергиваю плечами. Если со мной рядом Удача, я, наверняка, дойду до Ловари и с
закрытыми глазами. Нет смысла тратить время на болтовню.
Мы и так плетемся до цыган уже целую вечность.
- Запах отчаяния невероятно сладкий, голубоглазка, – неожиданно пропевает Манэки и
берет меня под локоть. Я недоверчиво вскидываю брови, а она кривит губы. – Ты ничего не
боишься, это крайняя степень отчаяния – когда уже не важна даже жизнь.
- Я не понимаю, о чем вы.
- О том, что у тебя невероятно красивые глаза, и еще, пригнись!
- Что?
Женщина уверенно отталкивает меня в сторону, и в это же мгновение рядом со мной
проносится сверкающая пуля, вскоре врезавшая в сухую кору дерева. Я распахиваю глаза, а