– К чему?
– К тому, что он немного…
– …спятил, – продолжает за Хэрри женщина и постукивает пальцами по рулю.
– И это мягко сказано.
– И почему же?
– Из-за Ари. Она вроде как ему нравится. Но она сделала нечто… нечто плохое.
Ого, замечательно! Племянница, подруга, любовь всей жизни… Теперь хотя бы ясно, почему вокруг нее носятся все эти люди. Что же с ней? Что в ней поломано? Признаюсь, я даже чувствую некий интерес. Если бы все было просто, эти двое не поехали бы за мной в такую даль. Не искали бы подходящую ведьму так долго. Видимо, здесь что-то особенное.
– У тебя тоже есть татуировка? – интересуется Хэйдан, и я машинально прикрываю тату волосами.
– Оно у в-всех есть.
– И в чем твое проклятье?
Скептически смотрю на парня и наклоняю по-птичьи голову.
– Откуда ты так много знаешь о моем мире?
– Провел несколько недель в компании опасных ведьм, – отвечает за него женщина.
– Не просто опасных! – восклицает он. – Но еще и неугомонных. Даже в тех случаях, когда неприятности нам не светили, мы все равно с ними сталкивались! И вряд ли тут дело в невезении или Судьбе.
– Мойра любит шутить.
– Значит, у нее проблемы с чувством юмора.
Он прав. Если Мойра и хотела создать беззащитное озлобленное создание, то назвала его моими именем и фамилией: Дельфия Этел.
В какой-то момент Хэйдан перелезает на заднее сиденье и усаживается рядом, чтобы издеваться надо мной на более близком расстоянии. Я с отчаянием выдыхаю, а он достает из кармана телефон и начинает листать фотографии… Господи, с ним что-то не так. И я не про зализанную челку и странные очки – что-то не так в его извилинах. Хэйдан сближается слишком просто. Люди не заслуживают того, чтобы им верили и в них верили.
– Это тетушки Ари, точнее, не совсем они, – сообщает он, скользя пальцем по экрану, и я недоверчиво морщусь. Серьезно? Как-то совсем молодо выглядят девушки на фото. – Долгая история, в которой фигурирует пиво.
Хэйдан продолжает листать фотографии, рассказывая какую-то несуразицу. Кинотеатр и парк, скамейка, гамак. Не понимаю, почему он это делает и зачем. Я смотрю не на снимки, а на него. Пытаюсь отыскать в этой голове хотя бы толику здравого смысла.
– А вот здесь Ари еще не отдала свою душу.
– Душу?
Парень отрывает взгляд от телефона и смотрит на меня растерянно, словно проболтался, сказал лишнее. Я хмурюсь, а он пожимает плечами:
– Она вроде как заключила сделку.
– С Хозяином? – ошеломленно спрашиваю я и отодвигаюсь дальше. – Это же…
– Она сделала это, – с нажимом проговаривает парень, – чтобы спасти мне жизнь. Я умер, Дельфия, но теперь я жив. И только потому, что она идиотка.
Верно, идиотка. Пойти на сделку с Дьяволом! О чем она вообще думала? Ари любит своих друзей, конкретно этого человека, вот и пожертвовала собой.
Интересно.
– И как там? – еле слышно спрашиваю я.
– Там?
– За г-гранью.
Минуту погодя Хэйдан отвечает:
– Сначала тебя привлекает свет. Ты думаешь, чувствуешь, что вскоре окажешься в самом приятном сердцу месте, а затем… темнота. Я не хотел бы туда вернуться.
Вновь смотрю на фотографию на дисплее. Хэрри сказал, здесь у Ари еще есть душа. Внимательно изучаю ее рыжие волосы, невероятно зеленые глаза. Она красивая. Слишком красивая.
– В этот день мы сидели на заднем дворе, Ари и Мэтт, как всегда, ссорились. Я пошел на кухню за едой, потому что прекрасно понимал, что им надо поговорить наедине. Ждал, когда они уже прекратят перепалку. Впрочем, они говорили тихо, будто знали, что я подслушиваю. Когда они все-таки помирились, Мэтт приобнял ее, вот, видно? Я не мастер фото. – Хэйдан показывает пальцем на парня, который сидит рядом с Ари, его лицо и правда видно не очень. Но вот Ариадна четкая, яркая. – Сфотографировал, пока у них не возникло желания проверить, чего я так долго за сэндвичами хожу. Хотя, знаешь, я почти уверен, что во времени они тогда потерялись.
Хэйдан протяжно выдыхает, выключает телефон, а я морщусь. Он говорит о них так, будто они несчастные влюбленные и он потерял их обоих, не только Ари.
– Мы в тот день чокались сэндвичами, представляешь?
– Нет.
– Это весело. Правда, мамины сэндвичи не очень вкусные, после них единицы себя в целости и сохранности чувствуют. Но мы все выжили. Хороший был день, несмотря на то что до этого лило как из ведра.
Парень мечтательно улыбается, а я с интересом изучаю его. Впервые я вижу нечто странное в глазах человека – любовь к другим людям. Это ошеломляет. Мама не может меня не любить. Наверное. В смысле, может, конечно. Но вполне объяснимо ее ласковое и трепетное отношение к дочери.