— Как твой брат?
— Нормально, — опускаю руки и киваю, — жить будет.
— А ты?
— Со мной все в порядке.
— Серьезно? — Скорее усмехается, чем спрашивает ищейка. Он сбрасывает скорость и дергает уголками губ, отчего мне хочется врезать ему, как следует. Кажется, этот человек только и делает, что смеется надо мной, над моими словами и поступками. Это злит. — Эй, тише, парень, — улыбается Джейсон.
— Что? — Не понимаю я.
— Усмири пыл.
— Но я молчал.
— Ты многое мне сказал своим дыханием и бешеным сердцебиением.
— Дыханием? — С абсурдом бросаю я и во все глаза пялюсь на мужчину. Какого черта он говорит? Что еще за бешеное сердцебиение? — Что?
— Парень, злишься ты слишком громко.
— Но я не…, — отворачиваюсь и затихаю, опустив недоуменный взгляд на ладони. Что за чертовщина? Откуда он знает, о чем я думаю? Как догадался? Эмоции я надежно в себе скрываю, даже близкие их не видят. — Ну, конечно, — лениво закатываю глаза к потолку и выдыхаю. — Это многое объясняет, Джейсон.
— Что именно?
— Вы ведьмак.
В ответ на мое утверждение мужчина прыскает со смеху и покатывается на сидении, что, как бы странно это не звучало, злит меня еще сильней.
— Я сказал что-то смешное?
— О да.
— Вы не ведьмак?
— Откуда ты слово такое взял? — Джейсон убирает темные волосы за уши и переводит на меня колючий взгляд. — Мальчик, это полная глупость. Во-первых, способности ведьм передаются только по женской линии. А, во-вторых…
— Я не обязан в этом разбираться.
— Ари тебе ничего не рассказывала?
— Нет.
— Плохо.
— Почему же? Это дает вам лишний раз повеселиться. Не так ли? — Повожу плечами, а Джейсон хмурит лоб и смотрит на меня так, будто я вновь сморозил глупость. — Что?
— Ты или смелый, или глупый.
Не отвечаю, потому что я сам уже не знаю, какой я; в голове все смешалось, я ничего не понимаю, не могу понять. Я будто бы утратил способность анализировать, приходить к нужным решениям, словам и поступкам. Я чувствую себя брошенным в воду, связанным и задыхающимся.
И мне никогда не приходилось шастать по улицам с закрытыми глазами, а сейчас я только и делаю, что плетусь на ощупь в густом тумане.
— Куда мы едем? — Равнодушно бросаю я и вновь смотрю на мужчину. Тот уже сидит ровно, глядит на дорогу и кажется мне вполне адекватным человеком. Пусть и чужим.
— Ловари никогда не сидят на месте. Я пытаюсь уловить их запах.
— Запах.
Отлично. Он пытается почуять цыган. Потираю взмокшими ладонями лицо и киваю. Я в дурдоме. Хотя странно, что я еще не утратил способность удивляться.
— В чем-то ты все-таки прав, — нехотя протягивает Джейсон, искоса взглянув на меня.
— Да неужели.
— Я не человек, это ты верно подметил. С интуицией у тебя все в порядке.
— Но тогда, кто вы?
Мужчина ничего не говорит. Молчит несколько долгих секунд. Я уже думаю, что он решил проигнорировать мой вопрос, как вдруг он вальяжно оборачивается и впечатывает в меня ярко-рыжий, искрящийся взгляд.
— Черт возьми, — выругиваюсь я и неуклюже отшатываюсь назад.
Радужка Джейсона неестественного желтого цвета, а лицо на миг , как мне кажется, обезображивает животный оскал. Вот же Дьявол! Хотя, нет. У Люцифера глаза красные, а у Джейсона желтовато-ореховые, как у волка. Настоящего волка.
— Так ты… вы…
— Да, я оборотень, Мэтт.
— Круто, это… да, вполне круто, — отворачиваюсь и со свистом выдыхаю: неужели все сказки, что нам рассказывали в детстве родители — реальность? Ведьмы, призраки.
Внезапно мне кажется, что весь мир нас нагло обманывал, утаивая внутри себя вещи, не просто интересные, но и завораживающие, опасные, удивительные! Я вдруг думаю, что живем мы не по-настоящему, живем в иллюзии, которую сами же для себя создали.
Вокруг так много неопознанного, а мы и не замечаем. Не хотим замечать.
С одной стороны, желание быть как можно подальше от сверхъестественной жизни — вполне объяснимо. Но, с другой, выходит, мы существуем в выдуманном мире, в то время как реальный мир — полная фальшивка.
Неожиданно все то, что раньше имело смысл — теряет его, важные вещи и проблемы. До меня вдруг доходит, что половина сказанных мною слов, половина совершенных мною поступков ни черта не значат, потому что делал я их будто с завязанными глазами, в мире, которого никогда не существовало.