— Джейсон, я хотел спросить…
— Я, кажется, просил идти молча.
— Ты сказал, что Ловари не получают дар от Дьявола, — намеренно перехожу на «ты» и откашливаюсь, надеясь, что ищейка спокойно к этому отнесется. — Но как тогда цыгане вообще узнали о магии? Как поняли, что можно отнимать ее у ведьм?
— Рано или поздно находятся те, для кого секрет раскрывает свои объятия, Мэтт. Как ты и твой брат, например. Но вы бы с радостью забыли об этом мире, а Ловари с головой в этот омут окунулись, прознали верные способы, пожертвовали не одним поколением.
— То есть они — самоучки.
— Что-то вроде того.
— Выходит, любой человек может научиться магии, если сильно захочет?
— Магия требует много физических сил. Научиться может любой, а жить с ней… — На какое-то мгновение Джейсон замирает и прислушивается к окружающему нас лесу, будто тот умеет говорить. Я с интересом наблюдаю за ним и вскидываю брови, когда он широко улыбается и кивает в сторону поросшего мхом столетнего дуба. — Нам сюда.
— И ты думаешь так, потому что…
— Разве тебе все нужно знать, мальчик? Просто делай, что говорю, и точка.
Ненавижу, когда мне затыкают рот, но, стиснув зубы, замолкаю. В конце концов, для меня отнюдь не выгодно соперничать с едва ли не единственным союзником.
Еще и оборотнем.
Мы бредем вдоль густых зарослей, сквозь которые слабо прорываются лучи света. В воздухе висит звенящая тишина, глубокая и тяжелая, давящая на голову и прижимающая к земле прозрачными лапищами. Я потираю пальцами переносицу и осматриваюсь. Лес на долю секунды кажется мне магическим порталом в пустоту, кажется зеленой бездной. Мы бредем дальше, а его, поросшие мхом, костлявые пальцы затягивают нас все глубже туда, откуда нет выхода. Возможно, я параноик, и ничего подобного не происходит. Но я вдруг ощущаю ледяное дуновение ветра, врезавшееся в сгорбленную спину. Слышу, как тишину нарушают скрипы и шорохи, не принадлежащие вековым деревьям, и в это мгновение по пищеводу скатывается колючее недоумение, горечь и тихий страх, что мне вновь придется столкнуться с тем, о чем я не имею ни малейшего понятия.
Внезапно Джейсон останавливается и придерживает меня рукой. Я свожу брови, а он кивает вверх, сощурив и без того узкие глаза. Я поднимаю голову и, присмотревшись, замечаю над сплетенными ветвями прикрепленную деревянную табличку с вырезанными на ней кривыми буквами. Язык мне неизвестен. Слова написаны неаккуратно, словно кто-то слишком торопился, когда пытался вывести каракули на деревянном листе.
— Что это значит?
— Ки шан и Романы, Адой сан и човхани. — Джейсон опускает руку и оглядывается. А я выпрямляюсь, неожиданно ощутив приток адреналина и укол опасности, которая вполне возможно укрыта в густых зарослях. — Куда идут цыгане, там есть и ведьмы.
— Знаешь их язык?
Мужчина не отвечает. Сходит с места и достает из кармана связку сухих растений. Я выравниваюсь с ним, оглядываюсь и серьезно свожу брови.
— Что это?
— Трава.
— Какая трава?
Джейсон переводит на меня раздраженный взгляд и отрезает:
— Сухая.
— Сухая? Серьезно? — Это уже и меня начинает злить. — Я задал вопрос.
— А я и не собираюсь тебе всего объяснять, мальчик, — стремительно развернувшись, говорит Джейсон и едва не сталкивается со мной лбом. Он возвышается над моей головой, будто великан, и мне приходится расправить плечи, чтобы доставать до его подбородка.
— В чем проблема?
— В том, что ты много болтаешь.
— Я спрашиваю.
— Ты, как твой братец. — Джейсон закатывает глаза, а я злюсь, потому что, во-первых, закатывать глаза могу только я. А, во-вторых, еще никто не сравнивал меня с болтливым, вечно мешающим Хэрри. — И я не твой папочка, уяснил?
— Неужели.
— Просто иди за мной.
Втягиваю лесной воздух глубоко-глубоко, а затем тяжело выдыхаю, стиснув пальцы так сильно, что сводит ладони. Плевать. Пусть говорит, что хочет. Я должен найти ответы, и, если он не хочет мне помочь, поможет другой.
— Как скажешь, — бросаю я и выхожу вперед, задев Джейсона плечом. — Папочка.
Почти уверен, что он усмехнулся мне в след, но не оборачиваюсь, чтобы проверить.
Нахождение неизвестно где, неизвестно с кем удручает и раздражает. Я мог бы и сам найти Ари, если бы знал о мире ведьм хоть что-то, но я не знаю, и мне приходится вестись на поводу у удачи, как выразился Джейсон, чего я терпеть не могу, ведь «Удача» — редкая сволочь. Всегда играет на противоположном поле.