— Дел…
— …п-п-помощь!
— Выслушай их, пожалуйста.
— Они лишь х-хотят, чтобы я помогла. К-как и все люди.
— Не сомневайся, что, помогая другим, ты помогаешь себе.
Я усмехаюсь, зло усмехаюсь. Покачиваю головой, не веря, что моя мама говорит мне подобное и расправляю плечи. Нет, это какое-то безумие. Я не собираюсь никуда уходить.
— Н-нет.
— Да. В глубине души ты добрая, Дел, я знаю. — Мама хватается пальцами за дверную ручку и улыбается одной из тех улыбок, что когда-то придавали мне сил, но сейчас я вижу предателя, который вдруг решил от меня избавиться. — Ты поймешь. Когда-нибудь.
Она открывает дверь как раз в тот момент, когда незнакомый парень в запотевших очках замахивается, чтобы нажать на звонок. Он растерянно застывает, а мама отрезает:
— Проходите.
Вот так. Просто. Без каких-либо вступительных слов и вопросов моя мать позволяет двум незнакомцам переступить порог собственного дома. Безумие!
Я делаю несколько шагов назад и сосредоточенно изучаю гостей. Парень, женщина.
Проходят в плохо освещенный коридор, останавливаются, переминаются с ноги на ногу и вытирают лица от дождевых капель. Слежу за их руками, за тем, как дрогают иголки губ.
— Простите, что врываемся, — хриплым голосом шепчет женщина и откидывает назад угольно-черные волосы, — мы слишком долго вас искали.
— Не извиняйтесь.
Что? Я ошеломленно смотрю на мать. Она сошла с ума! Она не должна быть доброй и приветливой, не должна общаться с незнакомцами. Люди никогда не раскрывают своих истинных мотивов. Они говорят то, что вы хотите услышать, а потом оказывается, что вас обманули, смутили, выбили из колеи. Что ж, такой исход — вина самих глупцов.
— Я Мэри-Линетт Монфор, — протягивает женщина и пожимает моей матери руку, — а это Хэйдан Нортон.
— Добрый день, мэм, — отрезает улыбчивый парень, — ну и погодка, верно?
Погодка? Анализируй, Дел, анализируй их слова, повадки, жесты, мимику. Им бы до скончания веков скрывать истинную причину прихода, но я все вижу. Вижу изношенное и разбитое сердце женщины, вижу пустоту в глазах парня, не скрытую даже оправой очков.
— Может, пройдем на кухню?
— Может, остан-немся з-здесь. — Это не вопрос. Я гляжу на гостей и наклоняю голову. Тут же на меня переводят взгляды новые знакомые, и я все понимаю. О да. Они разбитые, потерянные, отчаявшиеся, потому что близкий им человек сломался. — К-как же банально.
— Что именно? — Переспрашивает темноволосая женщина с кожей такой же бледной, как чистейший снег, мерцающий ночью. — Вы о чем, Дельфия?
— О пр-ричине.
— Какой причине?
— Причине в-вашего появл-ления. И кто это? — Я перевожу взгляд на парня. — Любовь всей жизни? Сестра? — Выдыхаю и дергаю уголками губ. — Подруга.
Незнакомец сглатывает, я чувствую, как колючий ком прокатывается по его глотке, и почему-то вновь усмехаюсь. Никогда еще ко мне не приходили за помощью. Это что-то новенькое.
Обычно я встречаю страдальцев на улице, в школе, в магазинах. Люди смотрят на меня такими глазами, что просто сил нет отвернуться. Здесь иначе.
Что парень, что женщина глядят на меня воинственно. Будто бы действительно идет война, о которой я ничего не подозреваю, и мое нежелание идти на попятную — капризы и детский лепет, непозволительный в такой ситуации.
— Я — не служба под-д-держки.
— Пожалуйста, — восклицает женщина и делает шаг ко мне навстречу, в ее бирюзовых глазах проносится мольба, черт, как же я это ненавижу! — Вы — наша последняя надежда.
— Н-нет.
— Мы искали вас больше месяца.
— Что у вас случилось? — Взволнованным голосом спрашивает мама и приближается к незнакомке. Хмурит лоб, будто ей действительно есть дело до чужих проблем.
— Моя племянница, — сглотнув, отвечает женщина, — с ней случилось нечто…
— …плохое, — опережает ее парень, — весьма плохое.
Я хмыкаю.
— И, наверняка, в-весьма несправ-ведл-ливое.
Все вновь на меня смотрят. Наверно, думают, какая бездушная и черствая попалась им спасительница. Герои ведь сразу кидаются в бой, герои не беспокоятся о себе, героям и больно-то не бывает! Это как бы универсальное лекарство от всех болезней! Спасителям ничего не стоит подвергнуть свою жизнь опасности, свернуть шею, потерять близких. Это вам никого терять нельзя, а героям — можно.
— Так и есть, — твердым голосом отвечает женщина, она даже спину выпрямляет, ведь я, черт возьми, наверняка, оскорбила ее чувства. — Моя племянница хороший человек.