Очередной треск полоснул по мне словно бритва. Я оборачиваюсь, уверенная в том, что за мной кто-то следит, но никого не вижу. Никого!
Вот же дерьмо.
Это уже меня совсем не устраивает. Порывисто разворачиваюсь на носках кроссовок и стремительно несусь к церкви. Пошло все к чертям. Найду тетушек и сверну им шею!
— Ари, — неожиданно произносит до боли знакомый голос, — Ари, куда ты?
Я останавливаюсь. Резко и неуклюже. Меня будто ударяют по ребрам, и дышать мне больше нечем. Я не знаю, откуда я нахожу в себе силы обернуться, но я оборачиваюсь и вижу то, что заставляет меня согнуться от боли.
Напротив меня, метрах в тридцати, стоит Лора.
— Ари, — говорит она, — Ари, почему ты убегаешь?
Я хватаюсь ладонями за лицо. О, Боже. Этого не может быть! Нет, нет.
— Пожалуйста, вернись. Я соскучилась, Ари. Мне холодно.
— О, Господи, — срывающимся голосом лепечу я, пятясь назад. Это невозможно. Моя сестра умерла, она не может быть здесь, не может стоять напротив меня! — Это не ты, нет.
— Ари, что с тобой? Тебе плохо?
— Это не ты! — Восклицаю я и покачиваю головой. — Нет, нет…
Тело сводит судорогой. Моя сестра глядит на меня огромными, карими глазами, а я вдруг замечаю струйку крови, что тянется вдоль ее тонкой шеи. Она катится по плечам, по локтю и пальцам. Падает на асфальт. Я слышу эти глухие удары. Бум. Бум.
Меня трясет. Я раскрываю глаза так широко, что их щиплет, и чувствую, как внутри возгорается дикая паника, о существовании которой я раньше не подозревала.
— Не может быть…
— Ари.
— Нет. — Я отхожу назад.
— Останься.
— Нет…
— Ари, пожалуйста, мне страшно.
— Нет! — Я срываюсь с места.
Ноги цепляются об асфальт, будто он липкий, но я упрямо несусь вперед, отчаянно работая руками. Что происходит? Перед глазами все плавает. Грудь дерет от боли. Это не может быть правдой. Нет, нет, это не Лора. Я сошла с ума. Это не она.
Я оборачиваюсь и вижу, как моя маленькая сестра тянет ко мне окровавленную руку.
— Ари! — Восклицает она, и я внезапно врезаюсь во что-то твердое.
Меня отбрасывает назад. Мир переворачивается, я замечаю, как небо сваливается на меня и придавливает сводом к холодному асфальту. Правда, внезапно меня поддерживают чьи-то руки, и вместо того, чтобы оказаться на земле, я оказываюсь в крепких объятиях.
— Ты что творишь? — Спрашивает знакомый голос, и, приподняв подбородок, я вдруг вижу Мэтта. — Ари, что с тобой?
Я не могу дышать. И говорить я не могу. Смотрю себе за спину, туда, где несколько секунд назад стояла моя сестра, и застываю: на дороге никого нет. Там пусто.
— Что происходит?
— Черт, — я отпрыгиваю от парня и хватаюсь ладонями за лицо.
Что со мной? Боже, что со мной. Непроизвольно гляжу на дорогу, колени трясутся, я трясусь. Это ведь невозможно. Лора не могла быть здесь. Она ведь умерла, ее ведь нет.
— Ари…
Мэтт приближается ко мне, а я вновь делаю шаг назад. Растерянно смотрю на парня.
— Что ты здесь делаешь? — Мой голос тихий. Чужой. Будто и не мой вовсе.
Настороженно осматриваю Мэтта, понятия не имея, что он тут забыл. На нем теплая толстовка, черные джинсы: он одет так, словно решил выйти, подышать свежим воздухом. Но кто в здравом уме захочет бродить ночью по Астерии?
— Ты вся бледная. Ты плакала?
— Что ты здесь делаешь?
— Тебя жду.
— Меня?
— Да. Хэрри возится с машиной, завести не может… Попросил меня дойти до церкви и с тобой встретиться, чтобы ты не волновалась.
— Но…, — недоуменно покачиваю головой и выдыхаю, — с какой стати он попросил тебя об этом? Вы что — дружите? Живете рядом? Не понимаю.
— От кого ты убегала?
— Где Хэрри?
— Ответь на мой вопрос.
— А ты — на мой. — Настойчиво вскидываю подбородок. Что, если именно он шел за мной по пятам? Что если именно его я слышала? — Мэтт, почему ты здесь?
Мне это не нравится. Что он забыл возле церкви? Я до сих пор не могу отделаться от ощущения, будто Лора стоит рядом, смотрит на меня, касается окровавленными пальцами рукава моей куртки, а тут еще и Мэтт со своим непроницаемым лицом. Словно нет ничего странного в том, что он гуляет в полночь по пустынным улицам.