С лежу за его взглядом и замечаю на крыльце серебристый Фольксваген. Мне тут же становится не по себе, а живот скручивает судорогой.
— Черт, они дома.
— Почему они добрались быстрее нас? — Не понимает Хэрри.
— Может, потому что, они не прогуливались ни по какому лесу. Как считаешь?
Мэтт открывает дверь, пропускает меня, и я аккуратно спрыгиваю вниз, оглядываясь и осматривая светящиеся от ламп окна в доме. Тети не спят. Почему-то я не удивлена.
— Что ж, я надеялась, мы поговорим утром. Видимо, поговорить придется сейчас.
— Тем лучше, Ари. — Кивает парень и разминает плечи. Неуверенно перевожу на него взгляд. — Сама подумай: к чему тянуть? Разберись со всем прямо сейчас и забудь об этом.
— Наверно, ты прав.
— Я прав.
— Какой самодовольный.
— Иди. — Мэтт взъерошивает мне волосы, и я, защищаясь, отталкиваю его в сторону, мы усмехаемся, и на душе становится немного легче. Возможно, ничего страшного в моем разговоре с тетушками нет. Я ведь хотела узнать правду? Вот и узнаю. — Завтра увидимся на твоем любимом предмете.
— Договорились. Пока Хэрри! — Я подбегаю к окну и едва не сталкиваюсь с Хэйданом лбами. — Спасибо тебе.
— Обращайся. — Парень довольно улыбается. — Это ведь не последняя наша вылазка?
Хитро прищуриваюсь и, приблизившись к Хэрри почти вплотную, шепчу:
— Возможно, только не говори Мэтту, а то его хватит приступ.
— Заметано.
Мы прощаемся, я слежу за тем, как старый пикап, кряхтя, трогается с места, и грузно выдыхаю. Что ж. Пути назад нет. Искоса гляжу на коттедж и киваю сама себе.
— Отлично. Я справлюсь.
Сказать проще, чем сделать. Правда, едва я схожу с места, на мои плечи сваливается свирепое недовольство. Внезапно я понимаю, что именно мои тети виноваты в том, что со мной творится. Я бы никуда не поехала, если бы они не вели себя так странно, и нашей бы жизни с ребятами ничего не угрожало, если бы Норин и Мэри-Линетт не секретничали.
В этом есть смысл, верно? Мне даже дышать становится легче. В конце-то концов, с чего мне бояться их гнева, если я сама разозлилась не на шутку?
Открываю дверь, переступаю через порог и легкомысленно выдыхаю.
Кого я пытаюсь обмануть? От меня всегда были одни проблемы. Мама вечно во мне видела гигантскую гормональную бомбу, которая не заботится о себе, о своем будущем и о том, что должно быть важно сорокалетним старперам, но неожиданно по необъяснимым причинам абсолютно безразлично мне. Я с ней ссорилась. Она проводила беседы, словно я ее очередной трудный подросток, балансирующий на грани срыва. И мы не слышали друг друга, как ни старались. Я не слышала. И не хотела.
Возможно, теперь я понимаю, что должна была вести себя иначе, иначе с мамой, а не с кем-то другим. Мамы больше нет. Значит, и исправляться мне больше не зачем.
— Что. Это. Значит. — Железным тоном восклицает тетя Норин и оказывается прямо у меня под носом. Я даже не заметила, как она пришла! Просто моргнула, и вот она стоит на высоченных каблуках передо мной, сердито хмуря черные брови.
Так. Стоп.
На высоченных каблуках?
Я растерянно осматриваю наряд тети и встряхиваю волосами. На ней белая блузка и черная юбка-карандаш. Волосы уложены. Губы подведены темно-бардовой помадой.
Наверно, монстр все-таки догнал меня, и я мертва! В реальности эта женщина носит свитера под горло — даже при невыносимой жаре — и широкие брюки!
— Где ты была? — Ругается Норин. — Черт возьми, где тебя носило, Ари?
— Норин, прекрати, — взвывает Мэри-Линетт и устало выкатывается из кухни. На ней также белая блузка, вот только вместо юбки, черные узкие штаны с завышенной талией.
— Не прекращу.
— Главное, она здесь.
— Да, я здесь. — Киваю и перевожу взгляд на тетю Норин. — А вот куда пропали вы?
— Причем тут мы? Ари, где тебя носило? Ты видела, который час?
— Я просто…
— Просто что? Мы места себе не находили! — Норин недовольно взмахивает руками, распускает иссиня-черные волосы, и они каскадом спадают с ее худых плеч. Я никогда не видела ее с распущенными волосами. Норин очень красивая. Она начинает расхаживать в новых туфлях по комнате, покачивая головой. А я окончательно запутываюсь. Что здесь вообще происходит? — Безумие, невероятно.
— Где ты была, Ари? — Снисходительным тоном спрашивает Мэри. — Мы переживали.
— Я хотела…, — так, это странно. Вот так просто взять и признаться.
— Что хотела?
— Хотела прогуляться. — Осторожно начинаю я. — Почему вы уехали?
— А мы не можем уехать?