Неожиданно минометный огонь прекратился и в дело вступили автоматы.
Легко раненный Моралес вскочил на ноги и побежал к своим людям, на ходу выкрикивая команды. Его голос звучал столь авторитетно, а команды были столь разумными, что защитники виллы воспрянули духом и ощутили в себе силы к сопротивлению. Однако окружившие поместье враги косили их из кустарника прицельным автоматным огнем, медельинцы же могли отстреливаться, ориентируясь лишь по звуку и вспышкам выстрелов. Потерявший оружие Моралес нагнулся, поднял с земли полуавтоматический пистолет, выпавший из руки раненого бойца, и, осознав, что сопротивление бесполезно, устремился в лесную чащу.
Там, среди деревьев, его и увидел Норьега. Поначалу тот не поверил своим глазам, так как считал, что Моралес находится на вилле. Но он слишком хорошо знал своего старого врага и после секундного замешательства выпустил в его направлении весь магазин. Моралес, однако, так ловко маскировался и укрывался среди деревьев, что Норьега не мог разобраться, подстрелил ли он своего противника. Взяв несколько человек, Норьега отправился на его поиски.
Моралес слышал шаги преследователей и продирался сквозь кустарник напрямик, словно дикий зверь. Он направлялся к вершине холма, так как знал, что, перевалив через нее, окажется на куда более удобной для передвижения местности. На другой стороне холма меньше зарослей и больше валунов, за которыми легко прятаться, а у подножия течет река. Если он доберется до нее раньше преследователей, то сможет ускользнуть от них и в один прекрасный день снова начать борьбу с ненавистным Норьегой.
Преследователи, судя по громкому треску кустарника, догоняли его, и Моралес, на секунду остановившись, выпустил в их направлении шесть пуль подряд. Кто-то вскрикнул. Это ободрило Моралеса, и он с новыми силами устремился вверх по склону. Пули свистели и пронзали растительность вокруг него, но наркобарон не сомневался, что его выстрелы поубавили прыти у преследователей и теперь они движутся медленнее и с оглядкой, позволяя Моралесу выигрывать в этом соревновании драгоценные ярды пространства. Скоро растительность поредела, он выскочил из зарослей и понял, что достиг вершины. Выпустив в преследователей последние оставшиеся в магазине пули, Моралес отбросил ненужное уже оружие и помчался вниз с холма к реке, игнорируя боль в раненой ноге.
Норьега добрался до вершины первым из своей команды и увидел внизу, на расстоянии ста пятидесяти ярдов, Моралеса, который почти уже достиг берега реки. Наркобарон из Кали прицелился и выстрелил. Моралес упал. Но Норьега не был уверен, что медельинец убит или хотя бы ранен. Он позвал своих людей и продолжил методично поливать короткими очередями высокую траву, окружавшую место падения врага. Когда рожок у Норьеги опустел, он попросил у бойцов гранату, вырвал из нее кольцо и, размахнувшись, по высокой дуге бросил туда, где упал Моралес. Граната, соприкоснувшись с каменистой почвой, подпрыгнула, перелетела место падения и взорвалась в реке. Вода поднялась столбом, после чего с вершины холма полетели еще три гранаты. Когда затихло эхо взрывов, а дым рассеялся, на месте падения Моралеса взорам собравшихся предстала окруженная выжженной травой черная дымящаяся яма. Норьега и его люди, пребывая в полной уверенности, что Моралес погиб, повернулись и пошли вниз с холма в сторону лагеря.
Команда, непосредственно атаковавшая виллу «Кармен», тоже добилась успеха. Первая же выпущенная ею мина пробила крышу и взорвалась на мраморном полу внутри дома. Взрыв в гостиной распространился во все стороны помещения с огромной силой, так что окна и двери со значительной частью внутреннего убранства сразу же вылетели наружу. Потом медленно, как если бы над ней поработал мастер-подрывник, сложилась и частично завалилась крыша. Вооруженные охранники с растерянными лицами бегали по дому, полагая, что взорвалась заложенная врагами Моралеса бомба, и прозевали яростную атаку на поместье.
Тупак и Амайа, расположившиеся за рулем своих машин и готовившиеся к отъезду, решили, что при подобных чрезвычайных обстоятельствах надо его максимально ускорить, и тронулись с места, держа путь по подъездной дорожке к воротам. Первым ехал «ниссан-патрол», сидевшая в котором Кармен Моралес прижимала к себе детей и с ужасом смотрела на развалины своего дома. Между тем на территории поместья продолжали рваться мины и со всех сторон доносились звуки автоматной стрельбы. В следующее мгновение отъезжающие увидели мчавшийся на них со стороны ворот огромный черный «мерседес».