Представитель агентства по недвижимости, которое находилось в Лондоне, выдал им ключи от дома. Несколько месяцев назад этот агент уже показывал Кэролайн дом, поэтому он согласился предоставить Клейтонам возможность осмотреть поместье самостоятельно, тем более у него не было никакой охоты тащиться в Уилтшир в субботний день. Кроме того, агент уже прощупал финансовые возможности семьи, задав Кэролайн во время предыдущей поездки несколько наводящих вопросов, и пришел в хорошее расположение духа, узнав, что ее муж работает в крупном банке в Сити.
В настоящее время поместье пустовало. Предыдущие владельцы переехали жить на Бермуды, после того как потеряли все свои британские авуары из-за рецессии.
Выехав из Кенсингтона, где находился их дом, Клейтоны уже через четверть часа выбрались на шоссе. Кэролайн вела машину на скорости восемьдесят миль в час — на десять миль выше разрешенной, но на пять миль ниже той, при которой полиция начинает проявлять к водителю интерес. Им понадобилось около часа, чтобы при типичном ноябрьском мелком нудном дождике и сравнительно скромном субботнем движении доехать до поворота на Чиппинг-Содбери, после чего они выбрались на сельскую дорогу, ведущую к Корстон-Парку.
Ворота — кованые тяжелые створки с каменными тумбами по краям — оказались закрыты. Запиравшие их массивные цепи и замок свидетельствовали, что поместье знавало лучшие времена. За воротами начиналась дорога, змеившаяся между огороженными заборчиком пастбищными участками, которые, лишенные скота и заботы, имели запущенный вид. Свежие выбоины на дороге также представлялись немыми символами царившего вокруг упадка. С наступлением весны, подумала Кэролайн, все здесь покроется буйной растительностью и окончательно приобретет черты первозданной дикости. Через пятьдесят ярдов от ворот дорога сворачивала в лес, некоторое время шла среди деревьев, а потом выходила на обширную прогалину, в центре которой высился Корстон-хаус.
Это был большой двухэтажный дом с высокой мансардой, выстроенный из котсуолдского песчаника. Разбитые вокруг здания цветники, как и все прочее здесь, демонстрировали признаки запустения, но могли быть при известном трудолюбии и приложении рук восстановлены. Клейтоны остановились у главного входа, и, пока Том отпирал двери, дети носились с радостными криками по покрытому галькой двору.
Дубовая дверь наконец со скрипом отворилась, и из черного провала повеяло затхлостью, что характерно для заброшенного жилища. Второй характерной чертой была темнота, которая встретила их внутри, но Кэролайн сразу стала раздергивать шторы, и в скором времени серенький свет осеннего дня проник в помещение и вернул его к жизни. Несмотря на почти полное отсутствие мебели, интерьер дома оказался даже более внушительным, нежели экстерьер. Из квадратного холла на цокольном этаже можно было пройти в пять различных гостиных слева и справа от входа. Доминирующим элементом являлась грандиозная лестница, уходившая вверх в задней его части, затем на первом этаже она раздваивалась и уводила в левое и правое крылья на втором этаже здания. Длинные коридоры по обеим сторонам лестничной площадки вели в шесть спален и две ванные комнаты. Коридоры заканчивались менее амбициозными лестницами, позволявшими подняться на верхние этажи, не возвращаясь к главной лестнице, и предназначавшимися также для обслуживающего персонала и переноски домашних припасов.
Кэролайн открыла двойные двери справа от входа и, начав раздергивать и поднимать шторы, исполненным энтузиазма голосом позвала Тома.
— Ты только взгляни на это!
Комната и впрямь была великолепна: она имела пятьдесят футов в длину, то есть занимала почти весь цокольный этаж, если не считать холла, и тридцать футов в ширину, а также обладала богато орнаментированными потолком и стенами. В дальнем ее конце находился огромный камин, облицованный плитами каррарского мрамора, которые, весьма возможно, являлись свидетелями куда более отдаленных и более благополучных времен. Метой же времен нынешних стала поленница сухих дров возле камина и набросанные поверх нее старые газеты. Когда-то в помещении находились и замечательные старинные канделябры, но были проданы вместе со всей обстановкой прежними владельцами.