Худощавый серьезный сыщик начал опрос толпы зрителей, а мускулистый, веселый детектив зашагал вслед за Сано по дороге. Ипподромный мастер последовал за ними. Когда они приблизились к телу, один из окружавших его солдат отошел в сторону. Сано и его спутники остановились и посмотрели на мертвого человека.
Эджима лежал, растянувшись на спине, руки и ноги согнуты, рядом широкой нечеткой черной линией, что обозначала трассу. Его железный шлем закрывал голову и лицо. Через открытое забрало Сано смог увидеть его глаза, тусклые и пустые. Доспехи Эджима были измяты. Кровь и грязь окрашивали его голубое шелковое кимоно и брюки, белые носки и соломенные сандалии.
— Такое впечатление, будто он был избит, — сказал Марумэ.
— Лошади растоптали его — объяснил Ояма. — Он упал прямо под их копыта. Это произошло так быстро, а другие всадники были так близко позади него, что у них не было возможности отвернуть в сторону.
— По крайней мере, он выиграл последнюю гонку, — сказал Марумэ.
— Уведомлена ли семья о его смерти? — поинтересовался Сано у Оямы.
— Да. Я послал своего помощника, чтобы известить их.
— Кто-нибудь прикоснуться к нему после того как он упал?
— Я перевернул его, чтобы увидеть, насколько сильно он был ранен и попытался ему помочь. Но уже ничего нельзя было сделать.
— Был трек ли убран, после того как он умер?
— Нет, почетный канцлер. После того как я известил правителя Мацудайру, прибыли его солдаты и запретили что-либо трогать.
Сано смущали солдаты, которые находились слишком близко, наблюдая за его действиями.
— Подождите там, — приказал он им и Ояме, указывая на другое место на трассе. Когда они ушли, он сказал Марумэ:
— Если предположить, что Эджима умер не от сердечного приступа, то падение могло убить его. Но тогда возникает вопрос: что привело к падению?
— Может быть, кто-то на трибунах бросил в него камень, попал в голову и он потерял сознание. Все остальные были слишком заняты, наблюдая за ходом гонки.
Марумэ ходил вокруг тела, указал ногами на несколько камней, которые валялись на грязи.
— Один из них может оказаться орудием убийства.
Сано слышал спорадические выстрелы, которое раздавались из-за стены, на стрельбище замка Эдо.
Он повернулся и поднял глаза вверх над дорогой. В это время из открытого окна сторожевой башни на вершине стены на него смотрел солдат.
— Кто-нибудь оттуда мог застрелить Эджима из пистолета.
— Среди шума, который царит на ипподроме во время гонки, этого могли не заметить, — согласился Марумэ.
— Я не вижу, на теле пулевых ранений, но, вполне возможно, пуля оглушила Эджиму, ударив по шлему.
Присев, Сано рассмотрел шлем мертвого. Его металлическая поверхность была покрыта царапинами и вмятинами.
— Я буду искать пули на всем протяжении трассы, — сказал Марумэ.
— В любом случае, свидетели не ограничиваются людьми, находящимися внутри этого сектора, когда Эджима умер. Мы должны собрать всех солдат, которые дежурили на всех постах, выходящих на ипподром. Но сначала я хочу познакомиться с другими свидетелями, которые были ближе всего к Эджиме.
Сано и Марумэ подошли к ипподромному мастеру.
— Вы закончили осмотр тела? — спросил Ояма. — Могу ли я убрать его?
Он был встревожен и хотел поскорее очистить место, за которое отвечал, от физического и духовного загрязнения смертью.
— Пока нет, — сказал Сано, потому что он нуждался в более тщательной экспертизе трупа, чем можно было бы сделать здесь, и он не хотел, чтобы его похоронили или кремировали. — Я сам позабочусь о нем, а сейчас я хочу поговорить с гонщиками, которые участвовали в гонке вместе с Эджима. Где они?
— В конюшне, — ответил Ояма.
Внутри длинных деревянных конюшен с соломенными крышами, лошади стояли в стойлах, к этому времени конюхи вымыли и вытерли их, расчесали гривы и перевязали раненные ноги. Воздух здесь был пропитан запахом сена и навоза. Пятеро всадников разговаривали вполголоса, сидя на корточках в углу. Они уже сняли доспехи, которые висели на стойках. Когда Сано подошел к ним, они поспешно встали на колени и поклонились.
— Встаньте, — сказал Сано. — Я хочу задать вам несколько вопросов о смерти господина Эджима.
Он отметил, что все гонщики были крепкими самураями в возрасте около тридцати лет. Они все еще были покрыты пылью и потом. Когда они встали, он сказал:
— Кто первый, определите сами.
Среди них были капитан и лейтенант из армии, администратор дворца, и два дальних родственников сегуна. Когда Сано попросил их описать то, что они видели во время гонки, армейский капитан ответил ему: