Это было более подробно, чем требовалось Хирате, но добавило правдивости ее заявлению:
— Вы сказали, что министр финансов был постоянным клиентом. Заезжал ли он сюда за два дня до его смерти?
Сердитый Хосина жестом показал женщине, чтобы она молчала, но она проигнорировала его:
— Да, он был здесь как раз за день до этого.
Теперь Хирата знал, где Мориваки провел часть времени накануне своей смерти вне замка Эдо:
— Вы видели, кого-нибудь с ним в этот день?
— Я уже спрашивал ее, об этом, — прервал его Хосина. — Она ничего не знает. Она врет, чтобы порадовать вас.
Женщина положила руки на бедра, а ее глаза сердитыми искрами выстрелили в Хосину:
— Я не лгу. И если вы думаете, что я лгу, то почему вы так заволновались, о человеке, которого я видела с Мориваки?
Хосина разочарованно вздохнул. Довольный, Хирата сказал:
— Скажи мне, что ты рассказала начальнику полиции.
— Вместе с Мориваки в баню зашел самурай. Он хотел, чтобы министр поговорил с ним. Мориваки сказал, что занят, но самурай все равно последовал за ним в раздевалку. Они начали спорить. Я не слышала, о чем они говорили, но думаю, что самурай просил его о чем-то. Мориваки попросил его уйти. После чего самурай вышел.
Хирата почувствовал, что находится на грани того, что сдвинет расследование:
— Вы знаете, этого самурая?
— Да, — я спросила Мориваки: — Кто этот грубиян? Он ответил, что это капитан Накаи из армии Токугавы.
С улыбкой она торжествующе посмотрела на Хосину.
Полный негодования и ярости тот вышел из комнаты. Теперь Хирата понял, почему Хосина хотел сохранить в тайне информацию владелицы бани. Капитан Накаи был превосходным подозреваемым, его мастерское владение боевыми искусствами было широко известно, так как он его продемонстрировал во время войны группировок. Включение его в список контактов министра финансов Мориваки было удачей, потому что его не было в списках людей, которые встречались с другими умершими чиновниками.
— Капитан Накаи был наедине с министром финансов? — спросил Хирата.
— Да. Когда Мориваки раздевался.
— Он касался господина Мориваки?
— Я не знаю. Занавес был закрыт.
Тем не менее, Хирата был в восторге. Когда он и сыщики покинули баню, еще кипевший злостью начальник полиции Хосина ждал его на улице.
— Я просто хочу сказать вам, что на этой раз вам не удастся выставить меня дураком, — сказал Хосина. — И если вы думаете, что канцлер Сано сумеет раскрыть это дело и выиграть еще больше наград за мой счет, вы глубоко ошибаетесь. Я обломаю вас обоих.
Он с силой ткнул рукой в грудь Хираты. Хирата потерял равновесие, его раненная нога подогнулась, и он упал на кучу конского навоза. От негодования он вскричал. Хосина и его самураи рассмеялись.
— Вы там, где вам и надлежит быть, — сказал Хосина, когда сыщики Хираты помогали ему подняться на ноги и вытирали навоза от него.
— В следующий раз я вгоню вас в такое дерьмо, в котором вы и останетесь.
Хосина и его люди сели на лошадей и уехали. Детектив Иноуэ сказал:
— Не обращай внимания на этого неудачника, Хирата-сан. Он не стоит беспокойства.
Но Хирата знал, что Хосина, который отчаянно пытается восстановить свой статус при дворе, опасен. Их стычка была только первым раундом, обещала перерасти в кровавую политическую войну. Хирата захромал к лошади.
— Нам надо вернуться в замок Эдо. Мне надо доложить канцлеру Сано о капитане Накаи.
Он поспешил предупредить Сано, о кознях его старого врага.
Глава 12
Когда Рейко вместе с сопровождающими обходила поселок изгоев-хинин, стало жарко и душно. Ее одежда пропахла дымом, а тело покрылось потом, от пепла слезились глаза, горло пересохло и ей казалось, что ее тело впитывает загрязнения от изгоев. Ее визиты в первые несколько ближайших жилищ рядом с лачугой семьи Югао не выявили никаких новых подозреваемых или свидетелей.
— Если вы хотите, найти убийцу, вам не нужно идти дальше тюрьмы Эдо, — сказал староста, когда он и Рейко обошли кучу мусора в переулке.
Рейко уже начинала думать, что Канаи прав. С повышением температуры вонь становилась невыносимой и она испытывала огромное желание бросить расследование и сдаться. Да и стоит ли нахалка Югао этих усилий? Но Рейко сказала:
— Нет, я еще не закончила здесь.
Они были в узком проходе позади дома семью Югао, на веревках сошли рваные вещи, с которых в желоба стекала вода. Двор заполнен корытами, сломанными инструментами и другим барахлом. На пороге лачуги сидел живущий в ней старик-изгой, который плел из соломы сандалии и перевязывал их шпагатом. Когда Рейко спросила его, видел ли он кого-нибудь в доме семьи Югао кроме нее в ночь убийства, он сказал: