— По крайней мере, не было еще одного убийства, — сказал он.
Сгустилась ночь, полная, белая луна, что взошла над Эдо, освещала улицы. Возле складов стояли ночные сторожа, а солдаты на конях патрулировали быстро пустеющие улицы. В окнах домов постепенно гасли лампы, будто задувались сильным выдохом, что прокатился по городу. Часовые закрывали городские ворота, ограждая воющие своры бродячих собак от городской тишины. Город дремал. Непроницаемая мгла спустилась на холмы и рисовые поля за воротами города.
Но возле храма Асакуса, что находился вверху по реке, горел свет. Разноцветные фонари висели на карнизах здания храма, возле святынь и на крышах рыночных киосков. Тысячи людей собрались здесь на празднование дня Санья Мацури, в честь которого проводилось праздничное шествие святынь. Люди устремились в главный зал, где помолиться за хороший урожай, в то время как на улице исполнялись древние священные танцы. Деревенских старейшины из районов возглавляли колонны шумных, пьяных и веселых участников шествия. Мужчины толкали тележки, на которых были установлены огромные барабаны и гонги, в которые они били, производя шум и лязг. Священники подготовили огромные копии храмов, каждый из которых имел медные колокола, позолоченные украшения, пурпурные шелковые шнуры и был увенчан золотым фениксом. Каждый храм был установлен на помост и его на плечах несли несколько сотен юношей, одетых в набедренные повязки. Носильщики скандировали громкими, хриплыми голосами, как они трудились под их тяжелое бремя. Пот блестел на их обнаженных телах. Толпа, которую при виде святынь охватило ликование, следовала за ними. Кругом бродили нищие с деревянными чашами в руках, умоляя богачей расщедриться в честь праздника.
Только один из нищих не предпринял никаких усилий для сбора милостыни. Его чаша была пуста, а рта он не раскрывал. Одетый в рваное кимоно и соломенную шляпу, что закрывала его лицо, он не обращал внимания на всеобщее веселье. Его ноги, одетые в потертые соломенные сандалии, следовали прямо сквозь толпу, за группой самураев, что шла в десяти шагах впереди него.
Группа остановилась у лавки продавца вина. Нищий остановился недалеко от них. Его пристальный взгляд сосредоточился на самурае в центре группы, толстом человеке с мясистым лицом, уже красным от выпитого сакэ. Он был одет в дорогие шелковые одеяния, за поясом у него были богато украшенные мечи. Его свита была одета просто. Он и его люди взяли по чаше вина, произнесли тосты друг другу, выпили и покатились со смеху.
По мере наблюдения за ними внутри нищего закипала ярость. Самурай, высокопоставленный чиновник бакуфу, был одним из врагов, которые растоптали его честь в грязи. Его дух жаждал мести, которая вдохновила его бороться в одиночку, убивая своих врагов. По мере наращивания темпа, барабаны и гонги звенели все громче. Две святыни встретились у храма. Крики носильщиков, которые ускорили шаги, превратились в песнопения. Святыни раскачивались и опасно наклонялись, что вызывало восторг и благоговение зрителей. Две святыни находились друг против друга, как на поединке. Важный чиновник и его спутники приблизились, чтобы посмотреть. Нищий незаметно последовал за ним. Сегодня вечером состоится его месть, только бы он смог подобраться достаточно близко, чтобы коснуться своего врага.
Пока он шел, он бросил свою чашу для подаяний. Он ритмично, глубоко и медленно вдыхал и выдыхал. Его мозг был спокоен, как гладкая поверхность озера в безветренную погоду. Мысли и эмоции отпали от него. Его внутренние силы выровнялись, и он впал в транс, которому научился достигать путем бесконечных медитаций и долгих лет практики. Его видение одновременно расширялось и суживалось. Он увидел целую огромную панораму храма Асакуса, с движущейся фигурой врага в его центре. Его чувства возросли настолько, что он слышал пульс своего врага среди песнопений, звона колоколов на святынях и шума от столпотворения тысяч людей.
Чиновник и его слуги замедлили шаги, их сдерживала плотная толпа зрителей. Но нищий проскользнул сквозь толпу, как вода, текущая между скал. Люди только глянув его сторону, молча уступали ему дорогу, как бы отталкиваясь от исходящей от него угрожающей ауры. Он выгнул позвоночник, округлил плечи и грудь в ритуальную позицию, извлекая энергию из своего нутра. Руки и ноги чувствовали себя мягкими и влажными, но от них исходила готовность. Энергия стучала в его крови. Луна и звезды, казалось, замедлили свое движение по небу и мир остановился по его команде. Он сократил расстояние между своим врагом, энергия из него выходила наружу. Он манипулировал реальностью. Люди действовали, как если бы они были марионетками под его контролем, толкая человека, которого он преследовал. Они отделили его от слуг и придвигали к своему врагу. Чиновник посмотрел назад на своих людей, которые тщетно пытались догнать его, но толпа их сдерживала. Нищий все видел.
Святыни маячили над их головами, вздымалась, под кричащими носильщиками. Теперь нищий шел в четырех шагах непосредственно за своим врагом. Его мощь поднималась по спине, как магма внутри вулкана. Образ его противника расширился, заполнив все его ощущения, все остальное исчезло. Его взгляд проник в одежды, которые носил его враг. Он увидел голую кожу и мускулы, скелет, органы и кровеносные сосуды. Нервные пути сформировали светящуюся, серебристую сеть, которая объединяла и руководила его телом. Они пересекались в узлах по всему телу. Его глаза выделили целевой узел между двумя позвонками на спине своего врага. Он ускорил шаги, пока не оказался на расстоянии вытянутой руки от своей добычи. Он так глубоко вдохнул, что его ребра почти трескались. Духовная и физическая сила объединились в нем, в смертельное оружие.
Время остановилось.
Его добыча и все, кроме него самого, застыло.
Внешние звуки мгновенно исчезли, наступила сверхъестественная тишина.
В тот же момент он выдохнул, его рука вылетела с такой скоростью, что ее никто не мог заметить, в самый последний момент он разжал кулак.
Кончик указательного пальца коснулся узла на позвоночнике своего врага, надавив, не сильнее, чем прилетевшее по ветру перо. Из него вырвалась энергия. Сила ее отдачи на мгновение оторвало его ноги от земли. Его видение разлетелось на мельчайшие частицы яркого света. Его тело вздрогнуло. Он упал в обморок, нечто подобное сексуальной кульминации овладело им.
Он снова ощущал окружающих. Святыни возобновили шествие, носильщики скандировали, гонги звонили, барабаны стучали и звенели колокола, толпа аплодировала и кричала. Нищий ахнул, переводя дух после нагрузки. Он увидел, как его враг повернулся к нему.
Выражение лица чиновника говорило о недоумении: он что-то почувствовал, но не мог понять, это было на самом деле или ему только показалось. Это не заставило ему никакой боли, он даже не вздрогнул. Нищий пропустил зевак, которые встали между ними и оттеснили его. Издали он увидел, как важный чиновник встретился со своей свитой, протолкнувшись сквозь толпу. Он был румяный, энергичный, резвый, как никогда. Но нищий знал, что энергия его удара уже идет по нервным путям к его мозгу. Он представил себе, как мозгу началось кровотечение, которое убьет его. Он чувствовал себя триумфатором.
Его враг уже был ходячим мертвецом, еще одной жертвой войны, которую он в одиночку вел против своих врагов.
Глава 16
Восход Сано застал за рабочим столом, за чтением документов при свете фонаря, который на протяжении ночи несколько раз меняли. Поставив свою печать на документ, он заметил, что стрекотание сверчков в саду сменилось чириканьем птиц. Он услышал болтовню суетившихся слуг: усадьба пробуждалась к жизни. Сыщики Марумэ и Фукида вошли в его кабинет, а за ними последовал Хирата, а также Иноуэ и Араи.
— Вы вчера так и не легли спать? — спросил Марумэ.
Сано зевнул, потянулся и потер помутневшие глаза.
— Мне надо было подогнать некоторые текущие дела.
Он сделал небольшую брешь среди скопившейся корреспонденции и докладов, которые заполнили его кабинет, пока он отсутствовал, хотя его главный помощник, Коцава урегулировал большинство текущих дел. И вчера вечером, когда он проинформировал господина Мацудайра о ходе расследования, тот приказал ему работать в первую очередь над этим делом. Для того чтобы справляться со всеми делами Сано необходимо было растянуть сутки на несколько часов.