На рассвете Сано, находившийся все это время в караульном помещении, пошел домой. Рейко встретила его у дверей особняка. При взгляде на Сано взгляд ее ярких глаз, померк.
— Он сбежал? — спросила она.
— Как по мановению волшебной палочки.
Во время долгой ночи, Сано, подобно злому духу, охватил страх. Он чувствовал, что самоконтроль, который помогал ему держаться перед людьми, может не выдержать и поспешил с Рейко в дом.
— Я не знаю, как он это сделал, но в настоящее время он может быть где угодно в городе.
— Как ты думаешь, кто он? — Рейко спросила Сано.
— Я не могу предположить, кто это мог быть, — сказал Сано, когда они шли по коридорам к своим личным покоям, — но кто еще мог подкрасться и атаковать высокопоставленного чиновника нового режима правителя Мацудайра?
— Убийца, который убил главу мэцукэ и тех, других чиновников? — задыхаясь от волнения, спросила Рейко, идя в ногу с Сано. — Ты думаешь, что он проник сюда, чтобы убить тебя?
— Я в этом уверен.
Даже сейчас Сано чувствовал смертельную опасность, как яд растворившуюся в его крови.
— Означает ли это, что это кого-то внутри режима?
— Может быть. Это объяснило бы, как он попал в замок.
— Почему ты идешь так быстро? — спросила Рейко, когда они помчались мимо слуг, которые находились в коридоре. Сано ворвался в свою спальню.
— Зажги все фонари, — сказал он Рейко.
— Зачем? Что-то не так? — сказала она, сбитая с толку.
— Хоть раз в жизни, просто сделай то, что я говорю, не споря! — закричал Сано.
Рейко от неожиданной резкости открыла рот, но повиновалась. Свет от ламп заполнил комнату. Сано распахнул шкаф, достал зеркало, и посмотрел на свое лицо, бледное, как привидение. Он отказался от зеркала и разделся догола. Он протянул руки, повернув их, он осмотрел каждую минуту деталь своей кожи от плеч до кончиков пальцев. Он осмотрел свой торс, ноги и ступни.
— Что ты делаешь? — спросила Рейко.
Сано повернулся спиной к ней и спросил:
— Ты видишь отметину на мне?
— Отметину?
Она провела руками по его спине.
— Нет, — недоуменно сказала она. — Что?!!
Но, конечно, было слишком рано, чтобы предательский синяк проявился. Повернувшись лицом Рейко, Сано увидел ужас понимания в ее глазах. Ее рука сжала горло.
— Милосердные боги, — прошептала она. — Неужели он прикасался к тебе?
Они смотрели друг на друга, оба парализованные страхом, что он станет шестой жертвой дим-мак.
— Я не знаю, — сказал Сано, — но я думаю, что он сделал. Я думаю, этим он разбудил меня.
— Нет! — Рейко в бешенстве схватила руками Сано. — Ты должно быть ошибся. Ты ведь не чувствуешь чтобы внутри тебя происходило что-то плохое, не так ли?
Сано покачал головой:
— Но я думаю, что другие также ничего не чувствовали.
Мысленно он увидел злоумышленника склонившегося над ним, когда он спал в постели, украдкой протягивая руку к нему. Все его тело покалывало от ощущения фатального прикосновения. Было ли это плодом воображения или реальностью? — Они не знали, не чувствовали никаких симптомов, пока…
Задыхаясь от волнения, Рейко сказала:
— Я вызову врача!
— Это бесполезно. Если мне нанесли смертельное прикосновение, то ущерб уже нанесен. Медицинское вмешательство не может спасти меня.
В глазах Рейко светилась слезы:
— Что мы будем делать?
То, что судьба в одно мгновение может настолько измениться в худшую сторону, поразило Сано. Если убийца действительно коснулся его, тогда он обречен умереть еще до того как правитель Мацудайра накажет его за то, что ему не удалось поймать убийцу, или Хосина добьется его отставки своими интригами. Мысль о том, что он не готов уйти из жизни, оставив на произвол судьбы любимую жену и сына, поразила его. Ему нечего было предложить для того, чтобы успокоить Рейко.
— Сейчас мы не сможем ничего сделать, — сказал он. — Надо подождать два дня и посмотреть, что произойдет.
Глава 22
Окутавший Эдо плотный утренний туман размыл грань между землей и небом. Невидимые люди плыли на лодках по рекам и каналам. Голоса идущих помостам людей, перекликались со звуками, исходящими от воды.
Четыре квартала трущоб, что граничили с тюрьмой Эдо, лежали в руинах. Струйки дыма все еще поднимались от сгоревшей древесины, почерневшей и разбитой черепицы и куч пепла, что были на месте уничтоженных пожаром домов. Погорельцы копались в этих обломках, пытаясь найти уцелевшее имущество. Но этими руинами маячила нетронутая пожаром тюрьма. Через открытые ворота впускали заключенных, которые были освобождены в начале вчерашнего пожара. Все они добровольно вернулись, чтобы продолжить отбывание наказания или дожидаться суда. Два тюремщика, стоящие рядом с постовыми у ворот, записывали прибывших и сверяли их имена со списком.
Когда последний заключенный вошел внутрь, один из тюремщиков сказал:
— Вот это сюрприз. Как правило, они все возвращаются. На этот раз мы не досчитались одного. (В истории Эдо действительно был случай, когда во время пожара начальник тюрьмы выпустил всех заключенных, но это не было правилом).
Покинув замок Эдо, Рейко смотрела в окошко своего паланкина, но практически не замечала каких-либо людей или звуков. Страх, что ее муж умрет от нанесенного ему прикосновения, вытеснил мир вокруг нее. С каждым мгновением ей все труднее удавалось сдерживать рыдания в своем горле. Мысль о том, что она потеряет Сано, что ей придется жить без него, была невыносимой. Когда он сказал ей про возможность того, что убийца нанес ему смертельное прикосновение, Рейко хотела крепко прижаться к нему, никуда не отпускать его от себя и из жизни.
Когда же Сано сказал, что должен уйти, она встревожилась.
— Куда? Зачем?
— Чтобы продолжить охоту за убийцей.
— Сейчас?
Спокойствие заменило чувство страха Сано.
— Как только умоюсь, оденусь и поем, — спокойно ответил он и направился в комнату с умывальником.
— Должен ли ты? — спросила Рейко, поспешив за ним. Она не хотела упускать его из вида.
— У меня еще есть работа, которую надо делать.
— Но если тебе осталось жить всего два дня, мы должны провести их вместе, — запротестовала Рейко.
В ванной комнате, Сано вылил на себя ведро воды:
— Правитель Мацудайра и сегун не посчитают это достаточно веской причиной. Они приказали мне найти убийцу и мой долг им повиноваться.
Внезапно Рейко охватила ненависть к Бусидо, которое давало господину право относиться к своим вассалам, как к рабам. Никогда еще самурайский кодекс чести не казался ей таким жестоким.
— У тебя есть основание не подчиняться приказам. Скажи правителю Мацудайра и сегуну, что ты уже пожертвовал своей жизнью за них и они должны пойти поймать твоего убийцу.
Вне себя от отчаяния, Рейко умоляла Сано.
— Останься дома, со мной и Масахиро.
— Если бы я мог.
Сано поднялся из глубокой ванной, обмыв свое тело, вылез и вытерся полотенцем, которое Рейко дала ему.
— Но сейчас у меня имеется больше оснований, чем раньше, чтобы привлечь убийцу к ответу.
Он усмехнулся.
— Не каждая жертва убийства получает шанс отомстить своему убийце прежде, чем умрет сам. Это уникальная возможность у меня имеется.
— Как только ты можешь смеяться, в такой ситуации? — возмутилась Рейко.
— Мне осталось либо смеяться, либо плакать.
— И помни, что возможно, убийца не тронул меня. Если это так, то очень скоро мы оба будем смеяться по этому поводу. Я буду стесняться, что поднял такой переполох.
Но Сано увидел, что Рейко не могла поверить ему.
— Пожалуйста, не уходи, — сказала она, проследовав за ним в спальню.
Он накинул на себя одежду.
— У меня очень мало времени на то, чтобы поймать убийцу и предотвратить другие убийства. И я буду этим заниматься даже, если это будет последним, что я делаю в этой жизни.
Пока Рейко не стала выражать опасения, что так оно и случится, Сано повернулся к ней и прижал к себе.