— Вы мастер Оцумо? — спросил он.
Священник едва кивнул.
— А вы кто?
— Я сама сесакан сегуна, — сказал Хирата, и назвал свое имя. — Я искал тебя. Оцумо не выглядел ни удивленным, ни заинтересованным.
— Ну вы нашли и посмотрели на меня, теперь я продолжу свой путь — спокойно произнес он.
— Я расследую преступление, — сказал Хирата. — Ваше имя назвали, как кто-то, кто мог бы помочь. Знаете ли вы, Кобори Банцана?
В глазах Оцумо промелькнула целая буря эмоций:
— Больше не знаю.
— Но вы его знали?
— Он был моим учеником, — сказал Оцумо.
— Вы обучили его искусству дим-мак?
Оцумо усмехнулся в презрении:
— Я научил его бою на мечах. Дим-мак это просто миф.
— Это то, что я когда-то верил. Но пять человек были убиты недавно в результате смертельного прикосновения, — сказал Хирата.
— Шесть, если Сано станет следующей жертвой, — подумал Хирата.
— Я видел доказательства. Ваше тайное искусство стало явным.
Презрение сошло с лица священника и теперь оно имело выражение раненного в бою самурая, который силой воли сдерживается, чтобы не завыть…
— Вы думаете, что Кобори является убийцей?
— Я в этом уверен.
Оцумо опустился на колени рядом с надгробием. Впервые он выглядел слабым хрупким стариком. Все же, будучи явно потрясенный, он, выглядел будто узнал о сбывшемся предсказание.
— Я должен остановить Кобори, — сказал Хирата. — Вы знаете, где он?
— Я не видел его в одиннадцать лет.
— У вас не было с ним никаких контактов с тех пор?
Хирата был разочарован, но все же он думал, что знакомство с Оцумо стало удачей, даже если он не поможет в расследовании убийства.
— Нет, — сказал Оцумо. — Я отрекся от Кобори.
Связь между учителем и учеником считалась почти священной, Хирата знал, что отречение было крайним актом наказания со стороны учителя и влекло страшный позор для ученика.
— Почему?
Оцумо поднялся и смотрел вдаль.
— Есть много неправильных представлений о дим-мак. Во-первых, это не только техника. Эта борьба представляет собой мистическое боевое искусство, которое включают в себя одновременное использование оружия и заклинаний.
Шок от известия, что его бывший ученик разыскивается как убийца, сломал его сдержанность. Хирата понял, что Оцумо говорил ему то, что когда-либо слышали немногие из смертных.
— Еще одним заблуждением является то, что дим-мак является злой магией, изобретена совершения убийств. Но, на самом деле, это не входило в намерения древних мастеров, который разработал его. Оно предназначено для прикосновения смерти, которые должны использоваться честно, в целях самообороны и в бою.
— Если кто-то знает эту технику, то он может ее использовать для любых целей, — сказал Хирата.
— В самом деле. Вот почему эти знания были доступны лишь избранному кругу проверенных лиц. Мастера дим-мак относятся тайное общество, целью которого является сохранить его и передать его следующему поколению. Мы принимаем обет молчания, что запрещает нам использовать его, за исключением случаев крайней необходимости и не можем раскрыть его никому, кроме своих тщательно отобранных учеников.
— Как вы их выбираете? — заинтриговано спросил Хирата.
— Мы находим их среди молодых самураев: среди вассалов клана Токугава, из свиты дайме и ренинов. Они должны иметь природные способности к боевым искусствам, а также соответствующий дух.
— Но все же иногда ошибки случаются? — заметил Хирата.
Оцумо с сожалением кивнул.
— Я нашел Кобори в школе боевых искусств в провинцию Мино. Он был сыном уважаемого, но обедневшего клана. У него было отличные способности к боевым искусствам, которые редко у кого встречаются. Наша система обучения чрезвычайно строгая, но Кобори с легкостью постигал науку, как будто он перевоплотился из древнего мастера.
— Что же пошло не так?
— Я был не единственным человеком, который заметил его боевые умения. Он попали также в поле зрения канцлера Янагисава, который выискивал самураев, мастерски владеющих боевыми искусствами. Хотя Кобори тренировался у меня, ему предложили должность в элитном отряде Янагисавы. Вскоре после этого произошел инцидент, который привел к разрыву между нами.
На лице Оцумо были заметны болезненные переживания.
— Было известно, что тот элитный отряд совершал убийства врагов Янагисавы. Вы слышали как были убиты его противники, которых атаковали и убили бандиты на дороге?.
— Это было лишь официальной версией, — сказал Хирата, — но все знают, этих людей убили по заказу Янагисавы. В его элитный отряд входили умные и хитрые бойцы, чтобы быть пойманными и они не оставляли никаких доказательств того, что могло бы свидетельствовать против них.
— Кобори был умен, а также был эксперт по искусству скрытности. Однажды я узнал, что враг Янагисавы упал мертвым, без всякой видимой причины. Предположили, что он умер внезапной болезни. Но у меня возникли другие подозрения.
— Я спросил Кобори нанес ли он этому человеку прикосновение смерти. Он не стал отрицать, что использовал наши тайное искусство для совершения хладнокровного убийства. Он даже был горд этим, — лицо Оцумо потемнело от гнева. — Он сказал, что умело использовал полученные знания для практической цели. Я сказал ему, что его долг заключался в том, чтобы изучить технику и когда-нибудь передать ее ученикам. Но он ответил, что это бессмысленно. На самом деле, он был соблазнен возможностью совершать убийства, а также почетом, который давала ему служба на Янагисаву. Я сказал ему, что он не может продолжать учиться у меня и в то же время служить Янагисаве.
— И он выбрал Янагисаву?
Оцумо кивнул.
— Он сказал, что у него больше нет времени для нашего общества или для меня. В тот день я отказался от него и его исключили из нашего общества.
— И это было последнее, когда вы видели его? — Спросил Хирата.
— Нет, я видел его еще один раз, — сказал Оцумо. В нашем обществе существует правило по отношению к предателям. Для того, чтобы предотвратить возможность злоупотребления нашим тайным знанием, или передачи его другим, мы устраняем исключенных.
— Вы имеете в виду, что его убивают?
— Мертвый человек не может делать зло или разглашать секреты, — объяснил Оцумо. — Когда Кобори нарушил свой обет, он пометил себя смертью. Я разослал всем в нашем обществе известие о его предательстве. Мы все несем ответственность за избавление от Кобори, но основная ответственность была моей, потому что он был моим учеником.
— Тогда почему же он все еще жив?
Оцумо выглядел огорченным.
— Я обучил его слишком хорошо. Когда я пошел за ним, мы сражались. Он ранил меня и скрылся.
Бросив взгляд на свою хромую ногу, Оцумо продолжал:
— Другие члены нашего общества так и не удалось подобраться достаточно близко, чтобы убить его. Теперь я несу ответственность за эти новые убийства, которые он совершил. Он является грехом, который будет преследовать меня через тысячи жизней.
— Может быть, вы сможете искупить этот грех еще в этой жизни.
Хирата начал видеть решение своих собственных проблем, главной из которых в настоящее время была его охота на убийцу.
— Можете ли вы сказать мне, как действовать при захвате Кобори, когда мы его найдем?
— Вашей лучшей стратегией будет привлечь наибольшее количество солдат, какое вы только сможете собрать, — сказал Оцумо. И быть готовыми к тому, что многие из них умрут, пока вам удастся его задержать.
Это очевидное решение не удовлетворило Хирату.
— А как насчет единоборства с ним?
— Каждый человек имеет свое чувствительное место. Я оказался не в состоянии найти его у Кобори, но это ваша единственная надежда победить его в в бою один на один. Я предлагаю вам даже не попробовать.
— Могли бы, вы подсказать мне некоторые из ваших секретных методов, чтобы использовать их против него?