Вот это да!
— Я Руби Макриди. Для меня честь принимать вас в «Хай-Ридж Хаус». Я забочусь обо всех здесь.
Мне стало интересно сколько же здесь жильцов, но я промолчала. Вскоре я и сама это узнаю.
— Спасибо, Руби.
— Позвольте, — сказала она и протянула руку за моим чемоданом. — Я покажу вашу комнату.
Хозяйка повела меня через гостиную, столовую и вверх по лестнице с резными деревянными перилами, затем по коридору с множеством закрытых дверей с нарисованными вручную табличками. В конце этого длинного коридора мы свернули и остановились у единственной в этом углу двери с табличкой «Магнолия» на ней.
— Так как вы — единственная леди, я поселила вас в "Магнолию".
И хотя мы были одни, Руби заговорщически зашептала:
— Это единственный номер с отдельной туалетной комнатой. Я подумала вы оцените уединение.
Туалетная комната? Они что, до сих пор называют ванную туалетной?
Руби провела меня внутрь, положила рюкзак на кровать, принялась взбивать подушки и приспускать шторы как заправская горничная из "Ритца".
Обои и покрывала объясняли название номера. Шторы на окнах, скатерти на столиках — все поверхности в номере были задрапированы. Кресло-качалка из клена и кровать были закиданы подушками, а стеклянный буфет был наполнен, наверное, миллионом статуэток. Выше всех находились керамические статуэтки Маленькой Сиротки Энни с собачкой Сэнди, Ширли Тэмпл одетой как Хэйди, с собакой колли, судя по всему — Лесси.
Мне по вкусу более простая обстановка. Хотя меня никогда заботила простота и строгость модерна — дайте мне антикварный стульчик Хеплвайт[12] и я буду несказанно счастлива, и наоборот — поместите меня в хаос и я заскучаю.
— Очень мило, — произнесла я.
— Теперь я вас покину. Ужин в 6.00, а так как вы опоздали, я оставила вам подогретой тушеной баранины Не хотите тарелочку?
— Нет, спасибо. Я собираюсь спать.
— Вы уже ужинали?
— Я не очень голодна…
— Да вы на себя посмотрите! Вы худы как бродяжка-беспризорник. Вы не сможете работать на пустой желудок.
Ну почему все вокруг уверены что знают как именно мне надо питаться?
— Я принесу вам поднос.
— Спасибо, Руби.
— Не стоит благодарности. И еще одно. Мы тут в «Хай-Ридж Хаус» не закрываем двери, так что вы можете уходить и приходить в любое время.
Несмотря на то что я приняла душ на месте аварии, я все равно распаковала несколько новых вещей и долго пролежала в горячей ванне. Как многие жертвы насилия, люди работающие на местах катастроф, часто с ожесточением моются, словно желая очистить и разум и тело. Я вышла из ванной и меня ожидала тушеная баранина, черный хлеб и кувшин молока. Как только я воткнула вилку в кусочек репы, мой телефон зазвонил.
Боясь, что звонок прервется я подскочила к своей сумке и не долго думая вывалила все ее содержимое на кровать и стала рыться в вещах — лак для волос, кошелек, паспорт, ежедневник, солнечные очки, ключи и косметика. Наконец я нашла телефон и молясь про себя чтобы это была Кэти, ответила на звонок.
Это была она. Голос моей дочери так подействовал на меня что мне с трудом удалось сдержать рыдания.
Невзирая на то что она не сказала где она, голос ее звучал довольно радостно. Я дала ей номер телефона в гостинице. Она рассказала мне что она с другом и вернется в Шарлоттсвиль вечером в воскресенье. Я не спрашивала, а она не упомянула, о том друг с ней или подруга.
Вода и мыло, плюс долгожданный звонок от дочери сделали свое дело — выдохнув с облегчением я поняла насколько голодна. Я успокоилась и прикончив баранину Руби, упала в кровать.
Кажется этот Ситцевый Дом не так уж и плох.
Утром я встала в 6, надела новый костюм цвета хаки, почистила зубы, подкрасилась и убрала волосы под кепкой. Теперь я готова. Спустилась по ступеням, с намерением спросить Руби о стирке моих вещей.
За длинным сосновым столом в гостиной сидел Эндрю Райан.
Я села напротив него, ответила на «Доброе утро» Руби и подождала пока она нальет мне кофе.
Заговорила я только когда дверь кухни за ней закрылась.
— Ты что здесь делаешь?
— Ты всегда будешь меня об этом спрашивать?
Я молча ждала.
— Шериф порекомендовала мне этот отель.
— Другие не в счет, да?
— Мне здесь нравится, — заявил он, оглядывая гостиную. — Прелестное местечко.
Он указал свей кружкой на надпись «Господь — есть Любовь», вырезанную в сосне и покрытую лаком.
— Как ты узнал что я здесь?
— Цинизм приводит к преждевременным морщинам.