Я увидела как Ларк появился и исчез. Хотя на солнце было тепло, когда я вошла в тень, температура заметно понизилась. Я шла по следу, который оставила неделю назад, то и дело останавливаясь чтобы прислушаться. Ветки задевали и касались друг друга и мертвая листва осыпалась на землю с мягким отчетливым шуршанием. Над головой дятел отбарабанил стокатто, остановился, и снова повторил.
На мне была ярко-желтая куртка, чтобы не напугать кого-нибудь среди листвы. Я понадеялась что такой цвет отпугнет и койотов. В противном случае мне придется убить этих пушистых гадов. Я сжала в кармане свой газовый баллончик.
Возле упавшего бревна я опустилась на колено и обследовала землю. Потом поднялась и осмотрелась вокруг. Кроме ветки, которая послужила мне оружием, здесь ничего не напоминало о том приключении с представителями собачьих.
Я пошла вдоль узкого прохода ущелья. Поверхность земли была неровной и покрытой листвой, так что мне пришлось быть осторожной чтобы не подвернуть ногу на прикрытом листвой камушке. Трава была хоть и ниже окружающих кустов, но иногда доходила мне до колен.
Я внимательно высматривала вокруг как разных лесных тварей так и малейшие признаки каких-либо захоронений. Дом, о котором говорил Ларк это человеческое жилище, а я знаю что на старых фермах часто устраивали семейные кладбища. Однажды летом я руководила раскопками на вершине Чимни-Рок. Намереваясь выкопать только один ящик, мы раскопали крошечное кладбище, не включенное ни один в документ. Я тут же вспомнила о полосатом гремучнике и водяном щитоморднике.
Я углубилась в холодную тень леса, отбрасывая шипы и ветки цепляющие одежду и отгоняя насекомых облепивших мне лицо. Порывы ветра заставляли тени плясать, видоизменяя все вокруг. Как вдруг, деревья расступились и я вышла на небольшую полянку. Оказавшись на солнечнном свете, я заметила белохвостого оленя, который поднял голову, поглазел на меня и исчез.
Впереди стоял дом. Его задняя стена была вделана в утес, который возвышался на несколько сотен футов. У здания был довольно крепкий каменный фундамент, узкие окна, и покатая крыша с широким карнизом. Крытое крыльцо закрывало вход, а слева торчала какая-то странная каменная стена.
Я помахала. Подождала ответной реакции. Крикнула, опять помахала.
Ни звука, ни лая. Никаких «Добро пожаловать!».
Я крикнула еще раз, надеясь что не лезу в расставленные сети к Синей бороде.
Тишина.
Под звуки банджо в голове, я пересекла поляну. Хотя солнце было слишком ярким, я все-таки оставила свои черные очки в кармане. В дополнение к обычным фермерам-ворчунам, горы еще могут скрывать и вооруженных людей, считающих себя самыми лучшими. Горцы не любят чужаков.
Я увидела что большая часть территории постепенно зарастала. Что когда-то было лужайкой, или садом, теперь заросло чахлой белой ольхой, оксидендрумом древовидным, ландышевым деревом, и многочисленными кустами, которые я не узнала. В этих зарослях осина, магнолия Фрейзера, тополь, клен, дуб, бук, и Восточная белая сосна смешались с незнакомыми мне деревьями. Лианы пуэрарии лопастной окутывали все это зеленой паутиной.
По мере приближения к крыльцу мои руки покрывались гусиной кожей, и беспокойство окутывало меня как большое влажное покрывало. Чувство угрозы нависало над местом.
Оно исходило от темного, старого леса, или же от слепых, заколоченных окон? Или может это от тех джунглей, что держат жилье в бесконечном мраке?
— Эй! — крикнула я с бешено бьющимся сердцем.
По-прежнему ни голоса хозяев, ни лая их собак.
С первого взгляда мне стало ясно что дом покидали не в спешке. И не вчера. Дом был прочным как тюрьма Ньюгейт в Лондоне. Хотя я сомневалась, что Джордж Дэнс рисовал план, но этот дизайнер разделял нелюбовь тюремного архитектора к дверям в мир. Здесь не было никаких стеклянных пространств, чтобы улучшить вид на горы. Никаких окон в крыше. Никаких балкончиков. Построенное в скале из чистого бетона, это здание явно служило какой-то определенной цели. Я не смогла бы сказать когда его посещали в последний раз — прошлым летом или же в конце Великой Депрессии.
А может кто-то внутри сейчас наблюдает за мной в щель или дыру от выстрела?
— Есть кто дома?
Тишина.
Я вошла на крыльцо и постучала.
— Эй!
Никакого движения.
Шагнув к окну я прильнула глазами к ставням. Тяжелый, темный материал скрывал интерьер. Я вертела головой и так и сяк, пока не наткнулась на пушистое тельце паука и не отскочила от окна.
Спустилась по ступеням, обошла дом по заросшей плиточной дорожке и прошла через арку в мрачный небольшой внутренний двор. Он был окружен восьмифутовой каменной стеной со свисающей с нее сиренью. Листья сирени выглядели темными пятнами на фоне зелено-желтого леса. На этой сырой земле ничего не росло кроме мха. Этот маленький квадратик сырой мшистой земли казалось не был предназначен для поддержания цветущей жизни.