-- Так зачем ты пришел?
-- Хотел узнать, почему ты больше всего издевался над нашей группой...
Витя-красавчик бережно сел на уголочек стола и, приподняв левую руку, упер ее в бок.
-- Снаряжение и "ствол", кстати, можешь снять, -- посоветовал Санька. -- Еще пролежни образуются. Это я тебе как бывший мент говорю. Меня бояться не нужно.
-- А твоих корреспондентов? -- кивнул на закрытую дверь каюты Витя-красавчик.
-- Ты точно шуток не понимаешь! Я пришел сам. И без "ствола". Это ты еще одного волкодава в каюте напротив держишь...
-- С чего ты взял? -- не смог сдержать густой красноты, плеснувшей по лицу, Витя-красавчик.
-- Сквозь двери вижу.
-- Ой ли?
-- Мне сказали, что красные "жигули" уехали от Дворца культуры с двумя людьми. За руль ты сам не садишься. Того, кто тебя привез, задержали люди Буйноса. Я имею в виду парнишку с родинкой на левой щеке...
-- Нутром чувствую, альпинист загремел не без твоей наблюдательности, -- сморщил лоб Витя-красавчик.
У него это получилось в точности так же, как у телохранителя Буйноса, и Санька подумал, что между ними можно запросто устроить чемпионат по этому виду спорта. И почему-то показалось, что у телохранителя морщин будет больше. Хитрость Вити-красавчика оказалась дутой. Хитрость -- это когда обман удается. А если не удается, то какая это хитрость? Это глупость.
-- Кстати, как его звать? -- поинтересовался Санька.
-- Кого?
-- Альпиниста.
-- А тебе-то что? Пусть менты голову поломают.
-- Думаешь, он до этого не светился?
-- Судимости у парня нет.
-- А у стриженого?
-- Какого стриженого? -- вроде бы игриво стал он размахивать ногой.
-- С родинкой. Который по твоему приказу бросил бутылку с зажигательной смесью в офис Буйноса...
-- Ты гонишь лишняк, -- чуть быстрее замахал ногой Витя-красавчик. -Я не знаю ни о какой бутылке. И ни о каком стриженом...
-- Ну как же! Забыл своего водилу? За полчаса уже напрочь забыл? Ты же ему поручал раздать записки... Точно? И он тебе в Москву звонил, что их развезет парень-роллер... Точно? Он еще сказал, что у него коньки чудные -без двух колесиков... Точно, предсказатель?
-- Мальчишка, говоришь? -- еле заметно растянулись в улыбке щеки
Вити-красавчика. -- Честно говоря, я опять тебя не понимаю. Ты
меня с кем-то спутал. Явно спутал.
-- Ну, здравствуйте! Ты же сам из машины с интересом наблюдал мою встречу с этим мальчишкой. И это тоже забыл?
-- Ты у психиатра давно на приеме был?
-- Зря ты от всего отказываешься. Думаешь, парня с родинкой отпустят за недостатком улик? Не отпустят. Он по дурочке сделал две существенные ошибки: обрезался стеклом, когда разбивал его, и оставил свои пальчики на камне, которым выбивал это же стекло. В офисе Буйноса...
-- Я тебя не понимаю.
-- И еще одно. Есть свидетели его работы по раздаче записок. Они запомнили у твоего парня майку с символикой баскетбольной команды из НБА и кроссовки с четырьмя полосками! -- выпалил Санька и подумал, что он -- тоже свидетель, раз видел эту же майку и эти же кроссовки в проеме между гаражами. -- На квартире, которую снимал парень, их уже обнаружили. Мне сказали об этом охранники Буйноса...
Нога Вити-красавчика перестала изображать из себя маятник.
-- Значит, ты все-таки заложил меня Буйносу, - уже уверенне сказал он. -- Как пить дать заложил!
-- Я уже отвечал по этому поводу, -- раскинув руки, положил их Санька ладонями на кожаную обивку диванчика. Она была влажной. Или ладони -влажными? -- А если ты имеешь в виду пожар в твоей московской студии звукозаписи, то это уже сам Буйнос. Это его личное творчество. Поверь мне, Прокудин, -- впервые назвал его по фамилии Санька и просто физически ощутил, как отвердела вся фигура Вити-красавчика на столе.
-- Значит, все-таки ты заложил...
-- Повторяю для людей со слабым слухом: я к поджогу никакого отношения не имею. Как Буйнос тебя вычислил, мне не ведомо. Возможно, по звонкам-угрозам. Твои люди ведь звонили ему. А чаще других -- парень с родинкой. А у него московская певучесть в говоре...
-- Столичных конкурентов по тендеру у Буйноса было трое, -- не согласился Прокудин.
-- Вычислить одного из трех -- это пионерская работа. Даже не требуются навыки сыщика. Достаточно было узнать в Шереметьево-два по авиабилетам человек из какой шоу-конторы по весне летал на Майорку -- и все. А летал и пас Буйноса парень с родинкой. Сотрудник студии звукозаписи Виктора Прокудина... Мне его красный загар долго не давал покоя. Я, видишь ли, по бедности ни разу не был в Средиземном море и не знал, что кожа белой расы приобретает загар с красным оттенком именно там...
-- У тебя все? -- тыльной стороной ладони причесал Прокудин волосинки мини-чубчика.
-- Я так и не получил ответа...
-- А я и не слышал вопроса. Пока я слышал только охинею типичного больного с синдромом Дауна.
-- Повторяю вопрос, -- плотнее прижал ладони к коже диванчика Санька. -- Почему ты больше всего издевался над нашей группой?
-- Я издевался?
-- Потому что оказались попутчиками в самолете?
-- Честно?
-- Честно, -- напряг ноги Санька.
-- Мне показалось, что вы -- балбесы. И еще мне захотелось, чтобы предсказания сбылись. Вот такое скромное желание человека, всю жизнь осуществлявшего шоу-представления. Захотелось криминал-шоу. А это нечто новое в нашем бизнесе. Криминал-шоу с элементами мюзикла.
-- А может, не поэтому? Может, ты именно от нас ощутил угрозу?
-- Я не из трусливых, если ты заметил.
-- Не заметил. Чего ж ты тогда финальный тур до конца не досидел? Испугался, что кто-то из двоих задержанных вложит тебя?
-- Не вложат! -- выкрикнул Прокудин.
В эту минуту он был вовсе не красавчиком. Его портретом, сфотографированным в эти секунды, вполне можно было пугать детей.
-- Ну, в то, что киллер тебя в глаза не видел, я верю. Но парень-то с родинкой... Он может дрогнуть. Зачем ему так много на себя брать?
-- Не дрогнет! -- не менял выражения лица Прокудин.
Он все больше и больше превращался в памятник. В свирепый памятник.
-- Или не хотел видеть провала Жозефины?
-- Жозефина -- хорошая певичка, -- прошипел он.
-- Она -- просто твоя певичка! -- исправил ощибку Санька. -- Жозефина у тебя в раскрутке. Если бы конкурс проводил ты и твоя шоу-студия, победила бы она. И ты заработал бы на ней дикие "бабки". Но сегодня она не победит...
-- Ты тоже, -- с радостной злостью ответил Прокудин.
-- Не спорю. Но не я, а мы. Выступает группа, а не я один. Выиграет либо группа "Молчать", либо кавказец Джиоев. Его люди кинули слишком много "зеленых" в топку жюри. Покаровская вроде бы не взяла. Но несколько дам хапнули. А десятое место после первого тура ему присудили для отвода глаз. Для сенсации в финале. Хотя голоса у парня нет и в помине...
-- Ну ты знаток!
-- А вот парни из "Молчать" никого не подкупали. Они сами нищие.
Просто в жюри есть люди, балдеющие от панк-рока. Их зерно попало
на благодатную почву.
-- У тебя все? -- во второй раз спросил Прокудин.
Теперь уже в голосе ощущалась не только уверенность в своих силах, но и прямая угроза. Упрямо отставленный левый локоть подрагивал. Под мышкой Прокудина жил пистолет. Он ощущался третьим человеком, присутствующим при разговоре. Причем человеком явно на его стороне.
-- А зачем тебе понадобилась Покаровская? -- упрямо не вставал Санька. -- Неужели только потому, что ты тоже ей угрожал и требовал отказаться от поста председателя жюри, а она начхала на твои угрозы? А?
Похоже, до драки остались секунды. Но Прокудин не был похож на бойца. В его холеном лице четко читалось номенклатурное, скорее всего, комсомольское прошлое. Половина шоу-продюсеров в стране перебывала в застой и при Горбачеве на разных комсомольско-секретарских должностях. Просто от бесплатных шоу с отправками поездов с молодежью на БАМ или очередные стройки коммунизма они перешли на очень даже прибыльные поп-, рок-, технои прочие шоу.