Желудок завязался тугим узлом, однако Дженна заставила себя смотреть на фотографии отстраненно. Мертвая Джейн нуждалась в ее помощи не меньше, чем при жизни.
– Что-нибудь еще?
– Да. – Наконец в глазах Вулфа вспыхнула злость, уголки его губ опустились. – Девушка длительное время терпела пытки. Должно быть, те четверо педофилов были очень жестоки. Кости правой руки, локтевая и лучевая, – показал он на себе, – срослись неровно после переломов, которыми никто не занимался. Есть трещины в ребрах и шрамы на внутренних тканях. – Помрачнев еще сильнее, он передал Дженне новый снимок. – И вот еще…
При взгляде на покрытую рубцами спину девушки Дженну накрыло волной дурноты.
– От смерти жертвы выиграли только двое оставшихся педофилов из банды. Они боялись, что девушка их опознает, но нам работать не с чем, кроме пары примет: татуировка паука на руке и шрам на колене. Однако в нашем городе шрамы на коленях есть у многих хоккеистов и ковбоев с родео.
– Где мы только не искали мужчину с татуировкой паука – и ничего. Клуб байкеров «Черные вдовы» распался десять лет назад. Если бы ее член работал в больнице, кто-нибудь да заметил бы тату. – Роули почесал голову, взъерошив каштановые волосы. – Вдруг это наклейка или еще что-то такое?
– Возможно. Педофил мог провернуть подобный трюк, чтобы сбить всех со следа, – пожал плечами Вулф и снова уткнулся в раскрытую папку. – С другой стороны, Зои оказалась точна во всем: шрам после удаления аппендицита и родимое пятно на шее у Дорси имелись. Несмотря на стресс, память у девочки работает удивительно хорошо.
– Да, но она бы вряд ли заметила разницу между настоящей и временной татуировкой. – Дженна прикусила нижнюю губу. – Все указывает на то, что убийца Джейн работает в больнице. Ему удалось проникнуть туда ночью незамеченным и так же бесследно выйти. Мы проверили всех, кто пользовался запасным входом, кроме того, кто вошел при помощи карточки мертвеца. Кто это был, мы не имеем понятия, потому что над запасным входом камеры нет. Еще, – сказала она, просмотрев заметки, – нужно учитывать лекарства. Провизор подтвердил, что пузырьки, найденные в машине Прайса и в хижине Дорси, из больничных запасов. Наш загадочный убийца работает в больнице, имеет доступ к лекарствам и, скорее всего, это медбрат. Тем не менее после стольких опросов никто из всего чертова персонала не смог вспомнить коллегу с татуировкой паука. Если это один из педофилов, то описания внешности у нас нет.
– Мы обзвонили всех сотрудников больницы, – прищурившись, сказал Роули. – Ничего не понимаю… Акушерок и даже гробовщика и то допросили. Наш убийца – призрак.
Дженна покачала головой.
– Никакой он не призрак. Надо отдельно допросить каждую сестру и медбрата. Кто-то из тех, кому вы звонили, мог ведь и соврать. Знаю, придется нелегко, но иного выбора нет. Убийца Джейн – это приятель Прайса и Дорси, в этом я не сомневаюсь. Роули, распределите с Брэдфорд и Уэббером сотрудников больницы.
– Да, мэм.
– Два момента, – сказал Кейн, откидываясь на спинку скрипнувшего кресла. – Насчет временной татуировки Роули может быть прав: такими пользуются многие преступники, сбивая полицию со следа. И второе: почему не пытались убить Зои? Если, как вы говорите, педофил работает в больнице, он мог бы, например, отравить еду или подменить лекарства, если у него, как мы предполагаем, имеется доступ к запасам препаратов.
– Лекарств ей не давали, – возразил, листая записи, Вулф. – Если верить лечащему врачу, она только рада была, что девочкой займется семейный доктор в Хелене. Она лишь хотела дождаться результатов анализов крови, чтобы убедиться, нет ли у Зои какого-нибудь венерического заболевания, и прописала курс антибиотиков – от инфекции дыхательных путей.
– Хорошо, на Зои этот тип не покушался, хотя она остается для него угрозой. И если убийца Джейн – член банды, то почему не напал на нее?