Кажется, острота пришлась Жанне по вкусу – она заливисто рассмеялась, даже не прикрываясь для приличия веером.
– Она все еще стоит перед вами, Леон. Я лишь предпочитаю заботиться о репутации тех, кто влияет на мою собственную.
– Неужто хозяйская дочь оказала столь сильное влияние на вашу судьбу?
– Ее обсуждают во многих светских домах, иметь знакомство с этой гадалкой отныне довольно выгодно. Я оставлю ее в своем кругу до момента, пока это не перестанет приносить мне новые полезные связи. Однако же… – заметила она с лукавством, – кажется, у вас на семью де Фредёр особые планы?
Настала очередь Леонарда растянуть губы в довольной усмешке.
– А если и так, что вы скажете на своем месте?
Веер Жанны резко закрылся.
– Я выражу свои соболезнования.
Месье Гобеле почувствовал, что разговор закончен. Сменив опустошенный бокал, мужчина развернулся в противоположную от собеседницы сторону.
– Послушайте… – Голос за спиной у Леонарда звучал напряженно. – Возможно, не мне о том говорить, но… Вам за тридцать, Леон, не пора ли выкарабкиваться из вечной тоски и пробовать жить?
– Нет. Меня все устраивает.
Не дожидаясь возможного ответа, Леонард двинулся в сторону кухни. В зале едва ли нашелся бы гость, который не вызвал бы у мужчины волны раздражения, а потому месье Гобеле решил насладиться более приятным обществом – алкоголя и себя самого.
За час Леонард успел распить бутылку вина. Сквозь массивную деревянную дверь от музыки больше не трещало в висках, и все привлекательнее ему казалась идея просто уехать после того, как на кухне закончится выпивка.
Но в комнату внезапно вломилась Хелена и, схватив месье Гобеле за лацканы, принялась остервенело шептать что‑то об убийстве.
Полупрозрачная ткань ее сорочки была забрызгана багровыми пятнами. Парфюм девушки смешался с легким железным запахом. Слезы и мутный нечеткий взгляд, Леонарду не понадобилось и пары минут, чтобы понять, что произошло. Хелена все продолжала что‑то твердить, а месье Гобеле невольно подумал:
«Все‑таки месье Вудвилл оказался прав, проницательная сволочь».
Хелена в своем приступе истерии выглядела жалко до омерзения. Как уличная собака, которую даже в грозу хочется разве что пнуть. Ее помешательство вызвало у Леонарда тревогу – он не понимал, как мадемуазель де Фредёр может себя в любой момент повести. Он согласился помочь, но, заходя следом за ней в коридор для прислуги, ощупал внутренний карман сюртука.
Если Хелена поведет себя странно, он твердо решил без лишних слов ее застрелить.
Однако позднее, когда девушка уже сидела возле убитой, ее паника постепенно прошла. За тонкой слезной пленкой в ее глазах не было ни сожаления о содеянном, ни скорби: лишь осознание безвыходности своего положения.
Ее руки не разбрасывали карты, не трясли Леонарда за воротник – они повисли безжизненными плетьми, кончики пальцев касались пола. На девушке не было очередного вульгарного платья, которое столь раздражало бы месье Гобеле, лицо ее не было скрыто под слоем косметики – на нем были лишь следы изможденности.
Но был ли рад Леонард лицезреть картину ее внутреннего надлома?
Несомненно. В тот момент он ликовал.
Месье Гобеле абсолютно не волновала история, что разыгралась между Хеленой и убитой женщиной. Просто очередной труп, насчет которого не стоило задавать лишних вопросов.
Однако покойница со вспоротым горлом представляла для Леонарда кое-что более ценное, нежели привычные деньги. Смотря на то, как был убит один человек и был душевно сломан другой, мужчина ощущал…
Власть.
Сладкое вяжущее чувство. От одной только мысли об этом в желудке Леонарда разливалось тепло. Совершенно случайно он получил полный контроль: теперь судьба девушки зависела лишь от того, сумеет ли он избавиться от тела. Хелена стала воробьем в его руках.
И теперь он в любой момент мог с легкостью свернуть ей шею.
Свалив тело обратно на одеяло, он принялся заматывать и перевязывать его поясом от халата. Леонард возился с трупом в приятном воодушевлении.
Наконец он получил заслуженный приз, на который рассчитывал. Сложность была лишь в том, чтобы донести его до дома.
Аркан XVII
Хелена судорожно надевала свежее платье поверх забрызганной кровью сорочки, ткань неприятно липла к телу. В душе девушка боролась с желанием сдаться. Залезть внутрь шкафа и закрыться на ключ.