– Но вид у вас довольно мрачный, мадемуазель, а ведь…
«Наверняка Леонард уже спускался вниз».
– …Мисс, жизнь всего одна, и вы не знаете наверняка, когда она оборвется!
«Все эти трое уже в курсе, я слышу это в каждой их фразе».
– Нужно веселиться, словно в последний день, дорогая провидица…
«Все уже знают, что… я убила человека».
«Я убила человека».
Хелена пошатнулась. Зала вокруг стала мутной, щеки мадемуазель де Фредёр заалели, и ей стало нечем дышать. Еще мгновение, и она свалилась бы в обморок. Но раздался звон колокольчика – настало время для подачи торта.
– Была рада встретиться с вами, но в‑вынуждена удалиться! Сегодня мы обязательно еще в‑время… проведем время!
Сделав книксен и едва держась на ногах, девушка последовала на звук. Хелена лавировала в толпе, иногда цепляя отдельных людей локтями. Она стремилась как можно скорее убраться из помещения и ни на кого из гостей не смотреть.
– И все же, полагаю, с девушкой что‑то случилось, – так же спокойно отметил Ив, Дуэйн от его комментария усмехнулся.
– Это очевидно. – Жанна поджала губы. И в раздражении раскрыла свой веер.
Долго метаться между гостей не пришлось – в дверях появились двое слуг с большой тележкой для сервировки. По мере того как те продвигались к одному из столов, люди становились вокруг плотным кольцом. Стоило Хелене приблизиться, как со словами «а вот и виновница праздника» ее вытолкнули в центр круга.
На тележке возвышался огромный картонный тубус. Видимо, достаточно высокого клоша найти не смогли – над головами обоих дворецких коробка возвышалась где‑то на фут. Наконец сервировщики подняли крышку, и среди гостей прокатился восторженный вздох.
Три обмазанных кремом яруса были украшены вишней и живыми алыми розами, фигурными конфетами из шоколада и россыпью гранатовых зерен. Всюду заранее были воткнуты свечи. Вторая волна восхищения раздалась, когда один из слуг взял соусницу и по крему полился багряного цвета сироп.
Хелена наблюдала за сладким ручьем с ощущением, что уже видела это где‑то в прошлом. И что сироп также должен литься ей на голову.
Чиркнули спичкой, но звук утонул в восторженных возгласах. «Загадывайте желание, мадемуазель!» «Интересно, какая мечта у нашей провидицы?» Очнулась Хелена, когда весь торт уже освещался мягким свечным пламенем.
– Задувайте, мадемуазель, задувайте!
Она взглянула на людей, что столпились вокруг нее: десятки раскрасневшихся радостных лиц, из года в год окружавших ее на праздниках. В отдалении стоял Пласид – он выглядел озадаченным, изредка посматривая на дочь.
Этот вечер наверняка станет для Хелены последним. Девушка вспомнила, как стояла в тупике затемненного коридора и как всматривалась убитой Люцилле в лицо.
Вокруг все звучало «Задувайте!», но у мадемуазель де Фредёр не получалось сделать и вдоха. К горлу подкатили слезы, и держать их в себе стало почти нестерпимо.
– Но ведь здесь так много свечей! Давайте все вместе поможем имениннице их задуть!
Внезапно Хелена почувствовала, как кто‑то быстро приобнял ее за плечи. Все вокруг принялись хором считать до трех.
Перед тем как все свечи дружно задули вместо нее, Хелена успела подумать: «Хочу, чтобы этого лета никогда не было».
Слуги начали нарезать торт, и все принялись аплодировать. В тот момент мадемуазель де Фредёр ощутила, как ее крепко ухватили за кисть. Не успела она опомниться, как уже стояла в темном углу коридора.
– Кто в своем уме будет таким хмурым в свой день рождения? А-ну улыбнитесь и начните радоваться!
– К-камилла?
Еще в момент, когда мадемуазель Пэти ее обнимала, голос показался Хелене смутно знакомым. Камилла застыла прямо напротив нее, и вид имела весьма недовольный.
– З-зачем ты это сделала? Я хочу сказать, почему ты ко мне подбежала?
Так как вечер вынуждал совмещать именины с поминками, Камилла была во всем черном. Но от нелепого обилия воланов и складок выглядела она, подобно ребенку, которого взяли с собой лишь из формальности.
«Как в одном из кошмаров, смешно даже».
– Я здесь с начала вечера, но вас не видела еще ни разу! И когда вы спустились, на вас лица не было! – Мадемуазель Пэти раздраженно выпятила нижнюю губу. – Вы должны были веселиться со всеми!
Хелена прикусила язык и отвернулась.
– Просто сегодня я очень устала.
– Это с вами не в первый раз! Вы думаете, я не заметила? У вас ведь что‑то нехорошее происходит, почему вы не хотите мне рассказать?
Хелена всмотрелась в лицо девушки, в котором смешались злость и тревога. Про себя мадемуазель де Фредёр с горечью усмехнулась: она ведь успела оказаться на грани трезвости рассудка; увидеть, как с площади убирают труп человека, и зарезать человека самой. А Камилла с последней их встречи сменила разве что платье. Словно мадемуазель Пэти еще осталась где‑то там, на пикнике в середине июля, пока Хелена вплотную подошла к началу зимы.