– Позволь представить тебе мадам Люциллу де Мартьер. – Из-за высокой спинки показались темные вьющиеся волосы. – Это старшая сестра твоей покойной матушки. Она отложила все свои дела, чтобы приехать к празднованию твоего совершеннолетия. Мадам обещается погостить у нас не меньше недели. Прекрасно, не правда ли?
Гостья наконец повернулась лицом – на нем застыла блаженная улыбка.
– Ну что, моя волшебная, ты уже наверняка успела позабыть свою старую тетю? Кажется, я не видела тебя целую вечность!
И она рассмеялась со звуком, похожим на звон бубнов.
Хелена стояла в оцепенении. В гостиной нестерпимо душно, но по ее спине от ужаса стекал холодный пот.
На женщине было светлое, отливающее золотом платье. И из выреза декольте, скрытого уложенными волосами, виднелось темное пятно.
Аркан V
За все время отсутствия месье де Фредёра Леонард посетил их дом лишь единожды. Визит его был нанесен несколько ранее, чем развернулся кутеж. Так что месье Гобеле успел застать Хелену трезвой и не окруженной поклонниками.
Хозяйка дома пересеклась с мужчиной в прихожей – в то время она бесцельно бродила по дому. Леонард водружал свой цилиндр на вешалку. Рядом, с его тростью в руках, мялась Элиа – молодая горничная, имени которой мадемуазель де Фредёр все еще не запомнила.
Заметив Леонарда, хозяйка слегка опешила – поездка на Вогезскую площадь наглядно показала, что без посредничества отца общаться с месье Гобеле она не способна.
– Добрый день, месье. Не ожидала вас сегодня увидеть.
Мужчина обернулся и смерил ее оценивающим взглядом, уделив особое внимание пришитым к одежде монетам.
– Добрый, мадемуазель «Небрежные манжеты». Не ожидал, что вы и дома носите это ужасное платье.
Воцарилось молчание. Хелена бросила в сторону гостя выразительный взгляд исподлобья, слепо надеясь, что тот все поймет и тут же уедет. Горничная, в страхе попасть под горячую руку, пугливо вжалась в угол, прикрываясь набалдашником трости в виде змеи.
– Отец сейчас в отъезде; если вы хотели его навестить…
– Невежливо выпроваживать гостей с порога, мадемуазель, – заметил он с едкой усмешкой. – Вас настолько стесняет мое общество?
– Не то чтобы… – Мысленно Хелена стала перебирать все возможные причины его визита. – Если вы хотели выпить вина, могу приказать накрыть в гостиной. У нас еще есть то, которое вам очень понравилось. Открыть бутылку?
Леонард закатил глаза.
– Нет, не нужно. Я устал с дороги и, раз уж вашего отца нет, хотел бы отдохнуть в саду. В вашей гостиной слишком светло, не люблю яркого солнца.
С этими словами месье Гобеле вырвал у служанки свою трость и развернулся на каблуках. Стоило ему выйти, Хелена одними губами прошептала несколько проклятий и выдохнула. Ей невероятно хотелось запереться в спальне, чтобы дождаться, пока гость надышится свежим воздухом и откланяется. Но владение этикетом все же взяло верх, и девушка направилась вслед за визитером.
С учтивым «Разрешите составить вам компанию» Хелена догнала Леонарда. Неохотно месье Гобеле пропустил девушку идти первой по узкой садовой дорожке.
Больших усилий Хелене стоило держать равновесие и не оступаться на каждом шагу. Она пыталась сосредоточиться то на вдавленной в траву плитке, то на красных хризантемах. Спиной девушка ощущала пристальный взгляд. От этого чувства ей стало неуютно, но Хелена не оборачивалась.
После смерти Элизабет де Фредёр сад, в память о ней, старались держать в условном порядке: регулярно корчевали сорняки и засохшие прошлогодние стебли; садовник, иногда приезжавший из города, подрезал преграждающие проход ветви. Но хоть сколько‑то воссоздать его ухоженность, бывшую при покойной хозяйке, никогда более не смогли. Никто так и не проникся любовью к цветам, подобранным собственноручно мадам де Фредёр. Клумбы будто понимали – главная покровительница их оставила. Вопреки относительной опрятности, сад постепенно ветшал.
Хелену подобное положение дел устраивало. Казалось, вместе с садом приходила в запустение память о матери, и ощущение ее постоянного присутствия мучило девушку все слабее.
Так как продолжительность визита месье Гобеле оставалась неясной, Хелена решила скрасить для себя необходимость терпеть его общество, а потому села на любимую скамейку. Замявшись, она жестом указала на нее гостю. Тот, не задумываясь, уселся рядом и закинул ногу на ногу. Несколько помедлив, он принялся за сигару.
От полуденного солнца Хелену и Леонарда укрыла тень пышной древесной кроны, оттого не приходилось щурить глаза. Вокруг гудели десятки стрекоз. Мягкий ветер кутал их сигаретным дымом.