– Приятно видеть нашу провидицу в добром здравии! – донеслось откуда‑то слева.
От страха в животе у Хелены что‑то оборвалось.
«Невозможно».
По левую сторону, окруженная слугами, спускалась еще одна Люцилла. В глухом черном платье с маслянисто блестящей змеей, что свернулась клубком у нее на груди. Высокая прическа мадам напоминала бараньи рога, но с украшавшими ее красными розами.
Мадемуазель де Фредёр застыла. Обе женщины, проходя мимо, степенно шелестели платьями и смотрели на нее в упор. Ногтями девушка несколько раз прошлась по руке. Сейчас она не спала. Совершенно точно не спала.
«Куда‑нибудь. Только быстрее!»
И она побежала. Расталкивая слуг с подносами и тарелками. Вокруг зазвенели столовые приборы, захрустела битая посуда. Превозмогая тремор, Хелена почти летела, перепрыгивала временами по две ступени разом. На секунду девушка все же оглянулась.
Две дамы застыли у подножия лестницы, но все еще не сводили с девушки выжидающих взглядов. Люцилла с голубем казалась подавленной. Рогатая Люцилла с надменностью улыбалась.
Хелена почти не помнила, как очутилась у себя в спальне, – собравшись с последними силами, она продолжала бежать, пока дверь за спиной не захлопнулась. В мыслях пульсировал дикий бессмысленный страх – кто‑то из слуг вот-вот ее схватит и сбросит к тем женщинам вниз. И хотя дамы не шевелились, в одной этой мысли было нечто ужасное, доводящее до истерики. Лишь дернув за ручку несколько раз и убедившись, что дверь заперта, Хелена позволила себе прижаться к стене. Сползти вниз от бессилия в ногах и судорожно глотнуть ртом воздух.
В спальне, тонувшей во мраке, все оставалось по-прежнему, но теперь в этом нерушимом спокойствии она казалась почти что чужой. Будто комната принадлежала Хелене когда‑то давно, десятки лет назад, а потом стояла заброшенной. Вещи, что не сдвигались ни на дюйм за все это время, постепенно ветшали – теперь в каждой складке на простыне, в разбросанных шахматных фигурах и покрытых пылью флаконах с парфюмом чувствовалось запущение.
«Как если бы я умерла, а отец побоялся бы трогать здесь что‑нибудь», – подумалось девушке с легкой свербящей болью в груди. Мадемуазель де Фредёр быстро представила сцену собственных похорон, и к горлу подступили слезы.
– Но… этого просто не могло произойти, – едва слышно прошептала Хелена в попытке уверить саму себя, – у меня просто видения, я точно просто-напросто сплю.
С тревогой девушка вновь проверила замок. Осознание, насколько происходящее абсурдно, захлестывало ее. Апатия и ощущение бессилия сменялись хаотичным желанием выпрыгнуть прямо в окно, лишь бы скорее выбраться из ставшего небезопасным дома.
Хелена потянула на себя створки одного из окон, стараясь при этом не разбить треснутого ранее стекла. С чувством внезапного облегчения она головой вниз перевесилась через подоконник и сделала несколько глубоких вдохов.
От влажного ночного воздуха по горлу и груди девушки разлилась приятная свежесть. Разросшийся, укутанный мраком сад величественно молчал, словно в память о покойной хозяйке.
Прищурившись, Хелена всматривалась в череду деревьев, что сходилась на горизонте единым черным пятном. Пришло осознание, что перед ней – тот перелесок, мимо которого они проезжали несколько дней назад. Порывов уединиться с природой мадемуазель де Фредёр никогда не испытывала, но теперь ее вдруг потянуло к той небольшой роще.
Захотелось пройтись по влажной траве, укрыться в дупле или ворохе прелой листвы. Чтобы ее больше никто не искал, а ночь никогда не заканчивалась.
Девушка чувствовала себя изможденной. Внезапно все недавние кутежи, знакомства и распри с родней стали ощущаться как бремя. Хелене захотелось уйти, бесконечно долго брести по ночной поросли. Девушку куда‑то влекло, но куда и зачем – оставалось неясным.
За спиной мадемуазель де Фредёр часы с дребезжаньем пробили полночь, и в груди Хелены все болезненно сжалось. Удар за ударом она прослушала молча, не обернувшись и даже не вздрогнув. Девушка в последний раз насладилась стоящим в саду склепным молчанием, теперь ставшим особенно далеким. А затем захлопнула створки.
Момент был упущен. Жизнь продолжалась и ломилась в спальню вместе с боем часов.
Хелене теперь восемнадцать.
Аркан XIII
Пласид по жизни бежал с горящим в ладонях пламенем, не останавливаясь, даже когда от жара слезились глаза и лопалась кожа. Стоило на миг замереть – огонь гас. Месье де Фредёр об этом прекрасно знал.