Несколько секунд ожидания – дама не сдвинулась с места. Тогда Хелена резко вскочила, одернув сорочку, и отшатнулась. Страх, что мадам де Мартьер передумает и вновь схватит ее, подстегивал девушку без оглядки бежать в первый попавшийся коридор. Люцилла лишь искоса на нее посмотрела.
– И все же мне кажется, провидица, что выход в твоей ситуации только один.
– Но… но тогда расскажите о нем!
«Неужели она решила мне помочь?» – В надежде Хелена сложила на груди руки.
– Сейчас тебе можно разве что встать. – Люцилла оскалила ряд острых зубов. Неспешно прошлась по ним языком, смакуя вкус собственной мысли. – Встать и раскинуть руки. А потом просто танцевать!
Дама не замолкала. В ее голосе появлялись пугающие утробные ноты.
«Танцевать!»
Хелена попыталась укрыться у гостей за спинами. От каждого выкрика нутро ее холодело. Ведь в том…
«Танцевать!»
…смешались десятки тембров. Голос то клокотал и хрипел, то срывался на визг.
«Веселиться, пока твоя душонка распадается на куски!»
Бесконечный хоровод становился только быстрее. Стоило прорваться сквозь чьи‑то руки, как те смыкались у нее за спиной. Костюмы и шляпы, сливаясь в единое цветное пятно, стали для девушки лабиринтом, из которого она не могла выбраться.
И все то время, пока Хелена металась между гостей, сквозь стук каблуков, шелест юбок и скрипичные стоны разносилось это совсем демоническое:
«Танцевать!»
За спиной хлопнула первая попавшаяся под руку дверь. Задвинув на ощупь щеколду, Хелена с облегчением налегла на древесину, потом и вовсе постепенно сползла на пол.
Еще никогда в жизни ей не приходилось бегать так часто и много, как последние несколько дней. Изнеженный и истощенный недавним недугом, организм болезненно отвечал на каждый подобный забег, требуя незамедлительного отдыха после.
Переводя дыхание, Хелена озадачилась тем, где она находилась.
Свечи в той комнате не горели, и стены оттого растворились во мгле.
Хелена старательно прищурилась.
Очертания предметов были слишком нечеткими, чтобы с ходу сказать, была ли то малая гостиная с двумя креслами, столовая или очередная из множества комнат, куда мадемуазель де Фредёр забредала только во время праздных прогулок по дому.
Во всех смыслах загнанная в тупик, Хелена сделала глубокий вдох и резко скривилась.
«Пахнет… той мерзкой тряпкой».
Вместе с запахами полежавших овощей и мяса, подтаявшего сливочного масла и потрохов на Хелену накатила брезгливость. А еще – неприятные картины, что напоминали о дне, когда она едва не отдала первый поцелуй какому‑то проходимцу, находясь при этом на кухне.
«Получается, я на кухне!»
Возликовав, девушка подскочила.
«Ненаглядная мерзкая кухня! Как же мне повезло!»
Ведь здесь находилась та самая дверь, через которую она пыталась выскользнуть в сад, а потом в слезах убегала от Жанны. Та дверь, через которую Хелена теперь сбежит из этого сумасшедшего дома.
Предвкушение мешалось с чувством восторга. Вот-вот она рванет из этой душной каморки и окунется в ночную прохладу. И будет бежать, пока легкие не станет печь изнутри, а сама она не рухнет без сил, изнуренная, с болью в боку. Возможно, ее силы отныне никогда не закончатся, она будет вечно без устали мчаться, как в каком‑нибудь сказочном сне. Окажется в том перелеске, мимо которого они недавно проезжали с отцом и мадам де Мартьер. Утонет в его темноте, завязнет в тиши, насладится свободой и усталостью.
Девушка торжествующе хмыкнула. Она хорошо понимала, что сейчас стоит в шаге от того, чтобы перехитрить собственную судьбу. Безусловно, она была довольна собой.
Хелена схватилась за край одного из столов и откуда‑то издали услышала тихий неразборчивый звук. Она оперлась поувереннее, сделала несколько первых шагов и завизжала:
– Дьявол!
В углу комнаты тускло забрезжил маленький огонек. А вместе с ним подрагивала и кривая, неестественно длинная тень.
– Только из ада выбрался, а меня уже раскрыли. Неприятно.
Хелена сразу умолкла, в голове у нее пронеслось:
«Постойте, но это же… голос знакомый».
– Месье Гобеле?
– Был им, пока вы не нарекли меня сатаной. – Раздался смешок. – Что ж, мадемуазель, с сегодняшнего дня вы начнете не взрослеть, а стареть. Мои поздравления.
Леонард был едва ли не последним, кого Хелена ожидала увидеть. Облокотившись на стол для разделки мяса, он поднес к лицу канделябр с оплывшим огарком свечи. Мужчина вновь был во всем черном, на голове – знакомый цилиндр, который и придавал тени пугающий вид.
Во второй руке месье Гобеле держал бокал вина, из которого поспешил с характерным громким звуком отпить.