Утром просыпаюсь с тяжелой головой. Будто вовсе не спала. Глаза болят. Пальцы подрагивают. Резкие звуки заставляют вздрагивать. Нервы взвинчены до предела. Спасает только дорога. Мерная качка в седле. Леса, поля, болота... Они сливаются в единый бесцветный пейзаж. В какой-то момент я понимаю, что заблудилась. Открытие настолько шокирует, что заставляет вырваться из муторного полусонного забытья. Я не могу заблудиться в собственных землях. Такого просто не может быть. Я знаю здесь каждую тропу. Каждую деревню. Каждую реку...
Но факт остается фактом. Целый день мы с Серым блуждаем по тропинкам, однако окрестности остаются незнакомы. Я стараюсь сориентироваться по сторонам света и выбираю направление на запад. Почему туда? Не знаю. Но что-то внутри заставляет подгонять коня. Он вяло упирается. Ему не нравится наше бесконечное путешествие без смысла и цели. Но жеребец терпит. Пожалуй, это единственная верность, которую можно купить.
К вечеру мы подъезжаем к городу. Небольшой. С потрепанной каменной стеной и ленивыми стражниками у ворот. Я не помню его название. Странно. Мысль не задерживается в голове, а конь выбирается на дорогу и движется в нужном направлении. В городах лучше не появляться. Какой-то частью затуманенного сознания я понимаю — что-то не так. Но разум сразу же находит подходящие аргументы в защиту принятого решения. Нужно понять, где мы. Узнать название города. Послушать сплетни — информация не бывает лишней. Да. Я задержусь ненадолго. Только загляну в трактир. В таком городе должен быть приличный трактир. Впрочем, мне подойдет любой...
Однако, миновав ворота, где нас даже не останавливают, я еду по основной улице, неумолимо приближаясь к центру. В какой-то момент руки привычно тянут поводья в сторону, и Серый даже поворачивает голову к переулку, но что-то происходит. Колени крепче сжимают бока жеребца и заставляют его идти прямо. К площади. Там должен быть хороший трактир. Зачем мне туда? Не знаю.
Площадь у города тоже маленькая. Пустая. Что странно. Горожане обычно не ложатся спать рано, а вокруг лишь сгустились ранние осенние сумерки. Мы подъезжаем к зданию с яркой вывеской "Щедрая хозяйка". Рядом с надписью изображена женщина с подносом, уставленном дымящимися тарелками. Слезаю с коня и набрасываю повод на коновязь. Привязывать Серого не нужно. Без приказа он все равно никуда не уйдет.
Подхожу к двери, из-за которой доносится привычный в таких местах шум и звуки музыки. И только сжав массивную, отполированную чужими прикосновениями ручку, я узнаю мелодию. И понимаю, что попалась. Путешествие окончено. Меня нашли.
— Налей еще вина, мой венценосный брат,
Смотри — восходит полная луна;
В бокале плещет влага хмельного серебра,
Один глоток — и нам пора
Умчаться в вихре по Дороге Сна...
Она сидит за центральным столом. Темное платье с красивым вырезом выгодно подчеркивает грудь и оттеняет светлую кожу. Русые волосы убраны в высокую прическу. Несколько прядей изящно обрамляют лицо. Темные глаза в свете свечей кажутся загадочными. Голос звучит низко, раскрывая всю глубину композиции. Он заглушает даже музыку — тихую лютню, на которой играет мальчик-паж, сидящий на полу...
Дана. Певица Тьмы. Теперь ясно, что творилось со мной последние дни. Зов. Тонкие чары, которые почти невозможно обнаружить. И которые привели меня в ловушку. Что ж... Бежать уже поздно.
Прохожу между столов к свободному месту. Мимолетно разглядываю людей. Они выглядят обыкновенно. Разговаривают. Пьют. Едят. Слушают песню. Вот только в подобных трактирах обычно не выступают женщины. Такое возможно лишь в борделях, а в центре города располагается вполне приличное заведение. И никто из присутствующих не обращает внимание на подобную мелочь. Они все уже подчинены воле княгини.
Усаживаюсь напротив хозяйки вечера. Теперь, когда понятна суть происходящего, сознание удерживать куда легче. Удается различить тонкий голосок, нашептывающий, куда следует идти. Он также говорит, что нужно избавиться от оружия. Зачем оно в таком месте? Здесь никто не причинит вреда. Улыбаюсь и качаю головой, глядя прямо в карие глаза ведьмы. Она едва заметно хмурится. Голос в сознании затихает. А Дана допевает песню:
— ...И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,
Прошу тебя — налей еще вина;
Смотри — на дне мерцает прощальная звезда;
Я осушу бокал до дна...
И с легким сердцем — по Дороге Сна...
Она всегда поет ее, когда очередной муж приносит разочарование. Так мне сказали на шабаше, когда княгиня в очередной раз осталась одна.
— Вижу, ты уже восстановилась после смены, — начинаю разговор, как только лютня умолкает.