— Как вам сказать… — замешкалась Анна. — Жанна с детства была очень впечатлительным ребенком. Она постоянно училась, но иногда я видела, что ей грустно. Бывало, девочка плакала без причины — на мои вопросы говорила, что ей печально и скоро это пройдет. Став старше, она перестала позволять себе проявлять эмоции, но мне кажется, она часто бывала в подавленном состоянии. Думала, может, из-за Антона — вдруг она его любит, а он — нет… Но Жанна отмахивалась, говорила, чтобы я не сочиняла глупостей, между ней и этим парнем ничего нет. Вроде как он только книжки ей почитать дает. Какое-то время дочка вела дневники, и от этого ей становилось лучше. Может, она на бумагу выплескивала свою грусть, и все проходило. Правда, потом Жанна перестала вести записи, а все свои школьные тетрадки выбросила. Я спрашивала, почему она не ведет личный дневник, но Жанна снова отмахивалась и называла это детским ребячеством, забавой.
— А может, она вела дневник, но по какой-то причине скрывала это? — предположила я.
Но Анна отрицательно покачала головой:
— Нет, я бы заметила. Хотя… могу уверенно говорить только о периоде до того, как начались ее уходы из дома. Я ведь даже не могу предположить, чем дочь занималась этой весной. Хочется верить, что она посещала университет, во всяком случае, мне не звонили ее преподаватели. Но что там они с этой Наташей творили, не предположу. Я очень надеюсь, что Жанна — не такой легкомысленный и безответственный человек, чтобы опуститься до употребления каких-нибудь наркотиков. Хотя, судя по найденному мною пакету, могло случиться что угодно. Поэтому у меня вся надежда на вас, что вы поможете мне вернуть дочь. Похоже, придется обращаться к помощи хорошего психолога, сама я с Жанной не справляюсь.
— Ладно, посмотрим, с кем ваша дочь общалась по Интернету. — Я нажала на вкладку социальной сети. Высветилась страничка с аватаркой, на которой была изображена сама Жанна в своей боевой раскраске — черные стрелки на глазах, яркая помада. Девушка была одета в какую-то черную футболку, вид у нее был усталый и измученный. Я сразу поняла, что Жанна — не из тех молодых девушек, которые обожают делать селфи. Фотографироваться она не любила и не умела, я даже удивилась, что она не выставила фотографию какой-нибудь готичной нарисованной девушки вместо себя. Обычно так поступают люди, которые предпочитают не размещать в социальных сетях собственные фотографии.
Я пролистнула страницу вниз и нажала на вкладку «Друзья». У Жанны их было не так много, как я ожидала, — всего-навсего семьдесят пять человек. Но даже такое количество просмотреть — занятие не быстрое. Выйдя из профиля, я воспользовалась собственными навыками определения логина и пароля. Дело не сложное, особенно если страница Интернета уже была открыта. Я зафиксировала нужную мне информацию, намереваясь дома просмотреть весь список друзей и прочесть переписку пропавшей девушки. Жанна заходила в последний раз в социальную сеть около пяти дней назад, если верить ее странице. Я тут же поспешила уточнить у Анны, где Жанна находилась в прошлую среду.
— В среду она приходила домой, — сразу ответила женщина. — Потом ушла, в четверг. Я была на работе, надо было заполнять отчетность, и я решила сделать все дела пораньше. Надеялась вернуться домой и застать дочь — когда я уходила, она еще спала. Наверно, Жанна тогда тоже выпивала, хотя запаха я не заметила. Дочь в последнее время пользовалась очень резкими духами, и теперь я знаю почему. Она мастерски маскировалась, чтобы я ничего не заподозрила, и туалетная вода должна была перебить запах алкоголя. Если б дочь пила крепкие напитки, я бы сразу ее раскусила — сами знаете, и от крепленого вина, и от водки разит за версту. Но я и представить не могла, что моя примерная дочка-отличница травится таким пойлом! А когда я вернулась, Жанны уже не было.
— И с того дня вы ее не видели? — закончила я.
Анна кивнула.
— Дочь присылала короткие эсэмэс-сообщения, один раз я ей позвонила. Жанна отвечала односложно и сказала, что ей некогда разговаривать. Я спросила, чем она занята и когда прекратится все это безобразие, но она бросила трубку. Утром в субботу Жанна прислала мне сообщение, как обычно. Написала — «все в порядке», и точка. Если раньше она всегда интересовалась моим самочувствием, то с того времени, как стала общаться с этой Наташей, ни разу не спросила, как я себя чувствую. Понятное дело, что это эгоизм, такое сплошь и рядом, но мне грустно было осознавать, что моя дочь станет такой… Да ладно, пусть делает что хочет, нашлась бы только.