Нико соскочил с кресла и подошел к ней, когда пристальный взгляд Андреаса вновь обратился к Патрисии. Оба знали, как нужно «смотреть правильно». Патрисия же решила стоять на своем и ни перед одним не отступать.
Ее сердцебиение ускорилось, и не только от страха. Наличие двух очень крупных, мускулистых самцов, окруживших ее, было не самой плохой вещью. «Хороший» полицейский - «плохой» полицейский, ну, или «хороший» крылатый мужчина - «плохой»... а, неважно. Увидев их во сне, она занятно провела бы время.
- Какое экстрасенсорное отражение ты видишь в нас? - спросил ее Нико.
Патрисия посмотрела на него, размышляя, стоит ли понизить щиты. Еще ребенком она научилась устанавливать барьер между собой и окружающими, иначе «потоки» так ее затопят, что она вырубится на месте. Когда этим утром женщина обнаружила Нико, барьеры прочно стояли на месте, но и то появилось ощущение, что его психическая энергия способна отправить ее в «полет» через всю комнату.
Сейчас она медленно понизила свои щиты. Если осторожно управлять процессом, то можно глянуть одним глазком и тем самым не причинить себе боли.
В нее моментально выстрелило раскаленное добела пламя ауры Нико. Оно ярко искрилось, сильнее, чем что-либо когда-то ею виденное. Она почувствовала, как падает, но кто-то ее поймал… «Андреас», - мелькнула мысль сквозь окутывающий туман.
Аура Андреаса нанесла ей удар с другой стороны. Она была столь же сильной, как и у Нико, но не белой, а фиолетовой, и от мощи потрескивала. Вкупе они будто кулаком двинули ей, и она закричала.
Руки Нико заключили ее в объятия, его тело виделось таким сияющим и жестоко прекрасным, что Патрисия вынуждена была зажмуриться. Он прижал к ее щеке ладонь и заговорил голосом настойчивым и властным:
- Абстрагируйся, любимая. Ты не в силах выдержать. Не пропускай нас.
Патрисия упала, как подкошенная, и свернулась в калачик, поддерживаемая сильными руками Нико. Она инстинктивно начала выполнять упражнение, которому научилась еще ребенком: напевать песенку и мысленно воздвигать экран, чтобы заглушить окружающие ауры.
Постепенно свет был приглушен, дикое фиолетовое сияние Андреаса и сверкающая белизна Нико потускнели, пока оба не стали обычными мужчинами с реальными телами и никем более. Поняв, что перестала дышать, она попыталась набрать воздух в поврежденные легкие.
Нико поглаживал ее щеку.
- Ты в порядке?
- Не знаю. - Она сглотнула. – Никогда в жизни не видела ничего подобного. Чем вы оба, черт возьми, являетесь?
- Пойманными в ловушку, - изрек, внезапно помрачнев, Андреас. - Порабощенными. - Он коснулся цепочки на шее. – Вот, кто мы, Патрисия Лэйк. Рабы, которые не имеют возможности вернуться домой.
* * * *
НИКО положил на стол открытый журнал и встал позади Патрисии, когда она над ним склонилась. От ее волос исходил аромат меда. Чары заставляли сходить от желания с ума, и он гадал, сводили ли они с ума и Андреаса. Проклятие обычно касалось того, к кому с самого начала влекло Патрисию, но вдруг ее одинаково пленили они оба.
Патрисия коснулась фотографии остракона, которую он ей показал. Остракон оказался ничем иным, как частью камня или глиняной посудины с древними письменами. Египтяне и древние греки использовали его с той же целью, с которой современные люди бумагу. Часто они содержали краткие записи, сделанные писцами или священнослужителями, а порой даже уроки учеников.
Заголовок фотографии гласил, что сам черепок около одного фута в ширину и двух - в высоту. Также в журнале крупным планом показано нечто, что Нико растолковал промежутоком времени, когда ему с Андреасом даруют свободу. Хотя все это вообще в конечном счете могло ничего не значить.
Патрисия кивнула.
- Да, он был у меня. Я купила его у маклера здесь, в Нью-Йорке. Черепок продавался египетским музеем на рынке в Каире, и не думаю, что его посчитали особо ценным.
- Не важно, откуда он прибыл, - сказал Андреас. – Важно то, где он сейчас.
- Но то, откуда вещь прибыла, может многое поведать о ней, - заспорила Патрисия. - Объекты сохраняют информацию о том, где побывали, и кто к ним прикасался.
- И что он тебе рассказал? - спросил Нико.
- То, что очень древний. – Патрисия заворожила его взглядом сине-зеленых глаз. - Подлинник, не копия. Датируется где-то между пост эллинистическим периодом в Египте и Александром Великим, однако до Клеопатры. Для такого древнего черепка – это довольно обычно. Я не почувствовала, чтобы он пыталось передать мне какое-нибудь странное или срочное послание.