Просматриваю меню, пока он заказывает стейк и ждет, когда я заговорю.
— Мне, пожалуйста, зеленый карри боул Будды, — сделав заказ, передаю официантке меню, но ее взгляд прикован к Крю. А его взгляд прикован ко мне.
— Почему ты не ешь мясо? — спрашивает он, фактически игнорируя официантку.
— Я отказалась от него много лет назад и никогда не хотела поменять решение, — отвечаю я, мой взгляд отрывается от его лица и падает на коробку.
— Ты можешь открыть её.
Какая-то часть меня действительно хочет просто посмотреть на то, что у него получилось, так как я осознаю, что это будет потрясающе. Но другая часть знает, как это глупо — даже смотреть на кольцо, потому что это даст ему надежду, которую я не хочу давать.
Вместо этого я снова встречаю его взгляд, моя незаинтересованность — достаточное доказательство того, что я не собираюсь играть в его игру.
— Как давно ты уже главный? Как вы называете это в наши дни… крестный отец? — говорю я, закатывая глаза.
Он недружелюбно улыбается и наклоняется ко мне.
— Твой отец — один из нас, так почему у тебя такое отношение? — и, прежде чем я успеваю ответить, он поднимает бровь, — Крестный отец?
— Звучит неплохо. И правда подходит, — пожимаю я плечами.
— Мне нравится просто «босс», — он ухмыляется, когда официантка возвращается с бутылкой вина. Она молча наполняет наши бокалы и ставит бутылку на стол, прежде чем снова уйти, явно обиженная тем, что он не оказал ей ни унции внимания с тех пор, как мы приехали. И мне неожиданно приятно обладать безраздельным вниманием этого влиятельного человека. Даже если он чертовски сумасшедший. Черт, неужели я так отчаянно пытаюсь утолить свои потребности? Делаю глоток вина, в попытке избавиться от всех угрожающих способов, с помощью которых этот человек, кажется, заползает мне под кожу.
— Уверена, ты можешь жениться на любой женщине, — говорю и киваю в сторону коробочки.
— Я хочу именно тебя.
— Ты даже не знаешь меня, — напоминаю ему, затем делаю еще один глоток, который он похоже находит забавным, прежде чем делает глоток сам. — А я не знаю тебя.
— А так ли это? — спрашивает он, наклоняясь.
— Хорошо, красавчик. Какое у тебя сложилось впечатление обо мне? — часть меня задается вопросом, насколько сильно я буду жалеть о том, что задала ему этот вопрос — как будто мне не все равно, что он обо мне думает, — но я люблю бросать вызов и доказывать, что кто-то ошибается.
— Ты любишь побеждать во всех сферах жизни. Ты не из тех, кто рассказывает о своей личной жизни, и Энджел может это подтвердить. Ты не задаешь много вопросов, разве что хочешь получить ответ. И я знаю, что заставляю тебя нервничать.
Закатываю глаза на это и делаю еще один глоток, но он продолжает.
— Твои губы дергаются, когда ты смотришь на меня, как будто ты разрываешься между желанием поцеловать и выкрикиванием ругательств, — я пристально смотрю на него, — Ты только что сделала это снова.
И теперь я стесняюсь. Высокомерный, самоуверенный ублюдок. Он поднимает свой бокал и подносит его к губам.
— Хочешь узнать обо мне?
— Не особо, — отвечаю я.
Но он все равно продолжает рассказывать.
— Меня не выбирали для этой работы. Я родился с ней. С ранних лет из меня лепили того, кто я есть сейчас. Меня тренировали и учили быть тем, кем я являюсь.
— И чему же это?
— Власти. Послушанию. И прибыли.
— Классический крестный отец, — издеваюсь я. — Высокого мнения о себе и обо всем остальном.
Он медленно откидывается назад и оценивает меня. Сомневаюсь, что многие говорят с ним подобным образом, и думаю, не моя ли решимость освободиться от этой жизни заставляет меня выходить из себя. А может, дело в моей неспособности позволить любому человеку в суде или вне его пытаться властвовать надо мной.
— Мой отец гордился мной, пока я не убил его.
— Прости, ты что? — недоверчиво говорю я. Крю смертельно опасен — это факт.
— Носить фамилию Монти — значит нести бремя. Уверен если бы ты оставалась рядом с семьей и выполняла свои обязанности, ты бы поняла.
Начинаю стучать острым ногтем по столу, готовая запрыгнуть на его поверхность и задушить этого человека.
— Падение моего отца заключалось в том, что он настолько целенаправленно оттачивал меня как клинок, что не заметил в какой момент его люди начали слушать меня больше, чем его. А затем независимо от того Монти мы или нет, он задумал убить обоих своих наследников. Он был человеком, не готовым отказаться от своего трона несмотря на то, что он уже принадлежал мне, — продолжает он.