С большинством.
Но я теряю терпение, и атмосфера в комнате меняется.
— Конечно, мы с радостью примем вас, — быстро говорит Аня. — Но новые члены часто предлагают что-то вроде пожертвования.
— Пожертвование?
Она взмахивает рукой.
— Два миллиона — это стандарт. Но я полагаю, что вы не из обычных. — на этот раз она наклоняется вперед, и в ее взгляде нет ничего, кроме злобы. — И, возможно… ужин.
— Когда ты в последний раз ужинала с мужчиной? — насмехается ее брат.
— Есть разные виды деликатесов, — она смотрит на меня сверху вниз, покусывая нижнюю губу.
— Я женат, — затыкаю ее.
Возможно, несколько недель назад я бы принял ее предложение, потому что почему бы и нет? Она, определенно, красивая и утонченная. Но она не Райя.
Аня поднимает бровь, глядя на мой пустой безымянный палец, но ничего об этом не говорит.
— А что вы будете предлагать на первом аукционе? Не считая вашего щедрого пожертвования, — спрашивает она с новой улыбкой.
Доусон откашливается.
— Это буду я.
— Так, так, так… — она откинулась назад, окинув его оценивающим взглядом. — Мистер Доусон во плоти. Что вы можете получить от участия в аукционе, когда ваши услуги уже продаются по высокой цене?
Он небрежно пожимает плечами.
— Возможно, смену обстановки. В конце концов, это ведь прелюдия, не так ли?
Озорная улыбка Ани расширяется.
— Должна признаться, я безмерно счастлива, что вы присоединитесь к нам в эту пятницу в полночь.
Она протягивает изящную черную карточку, на которой указан только адрес.
— Добро пожаловать на аукционы Ivanov.
Доминик наклоняется, берет карточку и убирает ее в карман.
Вскоре мы покидаем роскошный отель, и я смотрю на свой телефон.
От Райи нет ответа.
Черт возьми!
Ничего удивительного.
И все же ее упрямство вызывает на моих губах натянутую улыбку. Маленькая лисица.
— Возможно, мне тоже стоит попросить щедрое пожертвование, — говорит Доусон, стоя рядом со мной.
— Может, твои расценки слишком дешевы, и тебе стоит научиться просить больше.
Он усмехается.
— Ты уверен в этом? Как только это будет сделано, назад дороги нет, — с опаской добавляет Доминик.
У меня подрагивает челюсть, и я бросаю на него взгляд. С момента приезда в Нью-Йорк он неоднократно подвергал сомнению мои методы. Он не понимает, что нужно, чтобы навести порядок в этих домах, а это не что иное, как очередная чистка. Конечно, они сделали это личным, когда Райя подверглась опасности.
Доусон замолкает и кивает, открывая передо мной дверь машины.
Все начинает закручиваться, и следующим будет новый глава семьи Торриси.
Глава 31
Райя
Крю стоит у здания, где я работаю, прислонившись к своей машине, и ждет меня. Он присылал мне больше писем, рассказывая о своем дне. Я думала, что отсутствие моего ответа может послужить намеком, но господин Монти играл в своей собственной невыносимой лиге.
Дорогая мисс Риччи
Больше всего я извиняюсь за милые красные штучки, которые я изрезал.
Позволь мне исправить это.
Ответь.
Крю
Дорогая мисс Риччи
Мне будет очень приятно, когда ты сядешь мне на лицо и позволишь мне съесть тебя, женушка.
Ответь.
Крю
Дорогая мисс Риччи
То, что ты не отвечаешь на мои письма и вопросы, работает не в твою пользу.
Или, может быть, тебе нравится, когда тебя связывают и обращаются как с очень плохой девочкой.
Ответь.
Крю
Я не могу не улыбаться, глядя на некоторые из этих электронных писем, и мысли о том, что он обещает, очень заманчивы. Я поняла, что улыбаюсь, только когда один из моих коллег по работе заметил это. Теперь, когда осознаю, что улыбаюсь, становлюсь более внимательной и изо всех сил стараюсь не реагировать на его письма.
Даже если открываю их сразу после получения. Я просто не могу удержаться.
— Как всегда, выглядишь просто восхитительно, принцесса, — Крю тянется ко мне и притягивает к себе. — Я видел, ты читала мои письма всю неделю.
Мои руки лежат на его груди, и я поднимаю на него взгляд.
— Ты отправляешь по одному каждый день, иногда по два. А я думала, что просила тебя не приходить ко мне на работу.
— Я подумывал отправлять по одному каждый раз, когда ты приходила мне на ум, но решил, что это слишком много, и ты можешь быть не в восторге от этого, — он подмигивает и собственнически хватает меня за челюсть, добавляя, — И ты мне не приказываешь.