Он поэтому здесь?
Какая ещё может быть причина?
Я в смятении, однако с множеством глаз, устремленных на нас, я быстро подавляю все дальнейшие мысли. Черт возьми, это тяжело, когда Крю выглядит вот так. Почти каждая женщина сейчас смотрит в нашу сторону.
— Крю, — говорю я, улыбаясь. Его темные глаза опускаются к моим губам при звуке его имени, сорвавшегося с них.
— Принцесса, — отвечает он, но так отстранённо, словно его заставили быть здесь.
Что меня смущает еще больше.
— Я не знаю, что сказать, — говорю я ему, заправляя прядь волос за ухо, в то время как другой рукой слишком сильно сжимаю бокал.
— С днем рождения, — говорит он, — Я не очень-то люблю извиняться, поэтому не буду беспокоиться о том, что собираюсь сделать.
Моя фальшивая улыбка гаснет.
Собирается сделать? Что он имеет в виду?
А потом я понимаю. Когда он лезет во внутренний карман своего пиджака, я вижу блеск пистолета еще до того, как он его схватит.
Все происходит словно в замедленной съемке.
Я не знаю, что делать, и мое тело кажется застыло.
Много лет назад я уехала из Италии, чтобы оградить себя от насилия, окружающего меня.
И все же, спустя столько лет, оно снова здесь. Прямо передо мной.
Крю собирается убить меня?
Вот только его взгляд больше не на мне, а его рука теперь лежит на пистолете. В задней комнате ресторана, примыкающего к отелю, толпится не более двадцати человек. Я с ужасом смотрю, как он вытаскивает пистолет из кобуры. И, прежде чем успеваю задать хоть один вопрос, он стреляет.
Я вздрагиваю от этого звука, и его взгляд снова возвращается ко мне. Кто-то кричит — вообще-то многие кричат — а он засовывает пистолет обратно в кобуру, его взгляд непроницаем. А потом он ухмыляется — на самом деле, блядь, ухмыляется — совершенно не заботясь о том, что только что сделал.
— Я очень скоро увижу тебя, принцесса.
Он поворачивается и небрежно выходит, двое мужчин следуют за ним. Мои ноги дрожат, а сердце колотится, хотя я бы никогда не позволила ему этого увидеть. Жду, пока он уйдет, прежде чем осмелюсь посмотреть куда-нибудь еще, словно нахожусь в состоянии повышенной готовности и наблюдаю за тем, как хищник покидает окрестности.
Что Крю делает здесь, в Нью-Йорке?
И в кого, блядь, он только что стрелял?
— Райя! Райя! — Моника хватает меня за руку трясущимися руками. — Мы должны идти. Нужно убраться отсюда.
Он не вернется. Крю сделал то, что должен был, и теперь ушел. Прежде чем я успеваю подумать о том, что делать, я поворачиваю налево, и именно в этот момент замечаю пару ботинок, виднеющихся из-под края скатерти, и лужу крови.
Мой босс.
Мертвый.
И человек, который его убил, годами был объектом моих мечтаний.
Блядь.
Глава 3
Крю
— А ты уверен, что это было правильное решение? — спрашивает Доминик.
Хрущу шеей в обе стороны, глядя на него.
— Ты сомневаешься в моих решениях? — я поднимаю бровь.
— Нет, конечно, нет, — он крутит обручальное кольцо на пальце, — Но Энджел хотела ее увидеть.
— Энджел может ее увидеть, но не сегодня вечером, — объясняю я. Не то чтобы, блядь, объяснения требовались — ему бы следовало итак знать, — но Доминик любит нажимать на мои кнопки.
— Ты планируешь сказать ей? — спрашивает Доминик, оглядываясь через плечо туда, где, невероятно злая Энджел разбрасывает вещи, потому что мы сказали ей, что она должна остаться в стороне, пока мы работаем.
— Нет, она не моя жена, — я тянусь за бутылкой виски, и он качает головой.
— Иногда я тебя ненавижу, — шепчет Доминик.
— Хорошо. Я здесь не для того, чтобы заводить друзей, — напоминаю ему.
— Я твой чертов брат, — рычит он.
— И? Я не наш отец. Ты должен знать это.
Доминик мог и испытывать слабость к нашему отцу, но если бы он знал, почему я на самом деле пустил пулю в его голову, то, возможно, не стал бы сомневаться. Не то, чтобы мне было не наплевать. Я работал и убивал, чтобы достичь своего положения, поэтому не обязан ни перед кем отчитываться. Не важно общая у нас кровь или нет.
— Ну, может быть, он не такой уж и дьявол, как мы все думали. Потому что ты уж точно, блядь, хуже.