– Я попрошу медсестру или санитаров присматривать за ним. Будем надеяться, что надолго он там не задержится, – пообещал детектив.
– Да, будем надеяться. И еще раз спасибо вам, Джозеф. Попытайтесь спасти, по крайней мере, одного из нас – того, кто не безумен.
Но теперь, когда до их с Джоном слуха уже доносились причитания и плач обитателей Блэкуэлл Айленд, его угнетала мысль не о последних словах Джеймсона, а о том, что ему предстоит говорить неправду.
Детектив знал: уверяя Лоуренса в том, что все кончится хорошо, как было ему обещано, он стоически закроет глаза на суровую реальность, о которой не нашел в себе смелости сказать Финли. Он не скажет, что улики против него неопровержимы и ничто, кроме разве что чуда, не может спасти его от виселицы.
Заместитель главного врача по фамилии Перигри был среди тех, кто доставил Биделла в больницу днем ранее. Коренастый, неприметный человек с бесцветными волосами и аккуратно постриженными усами, он быстро затерялся и стал невидимым среди восьмидесяти бормочущих и плачущих пациентов отделения, где содержался Лоуренс.
Вскоре главврач появился в противоположном конце коридора в сопровождении старшей сестры отделения и детектива.
Стоявший рядом с дверью мужчина, похожий на Распутина – черные всклокоченные волосы и борода, казалось, проявлял к ним особый интерес. Когда он приблизился к ним, Уэлан предъявил ему значок детектива, преграждая тем самым путь. Мужчина с любопытством взглянул на значок, наклонился, понюхал его, а затем лизнул.
Полицейский отпрянул назад и убрал значок. После нескольких резких слов и взмахов руки со стороны старшей сестры бородач удалился с вызывающей ухмылкой на лице.
«Добро пожаловать на Блэкуэлл Айленд». Перигри позволил себе сухо улыбнуться, наблюдая за тем, как Джозеф и его помощник прокладывают себе путь через толпу в сторону Лоуренса.
Медленно раскачивавшийся взад и вперед друг Джеймсона не сразу заметил присутствие посетителей. Наконец, он увидел их и перестал раскачиваться. Ардженти подошел к нему, а Уэлан и старшая сестра остались стоять в нескольких шагах от них.
Говорил главным образом детектив, тогда как Лоуренс время от времени понимающе кивал. В какой-то момент его сумрачное лицо прояснилось, и на нем появилось подобие улыбки.
Его губы продолжали растягиваться в улыбке, когда Джозеф закончил разговор, прикоснувшись пальцами в знак прощания к своей шляпе, и еще целую минуту после этого. Затем, когда его вновь поглотила шумная толпа, Биделл опять принялся раскачиваться взад и вперед.
Когда на следующее утро в офисе Ардженти зазвонил телефон, все четверо детективов, присутствовавших в помещении, повернули головы в его сторону.
Телефоны все еще были новинкой в Америке, и только важные государственные учреждения имели их. Поэтому звонки раздавались довольно редко и означали, что звонит мэр, комиссар полиции Лэтам, сотрудник морга, репортер «Нью-Йорк таймс», служащий «Вестерн Юнион» или кто-нибудь из Вандербильтов[13].
Брендан Манн поднял трубку, ответил, слушал в течение минуты, а потом прикрыл ладонью микрофон и сказал, обращаясь к Джозефу:
– Это Джекоб Брайс. Спрашивает, получили ли вы фотографии и отчет, которые он вам послал.
Ардженти, сделав утвердительный жест рукой, подошел к боковому столику и просмотрел утреннюю почту. Когда проводилось вскрытие последней убитой девушки, он допрашивал Джеймсона.
Днем раньше Брайс сообщил по телефону, что, удалив запекшуюся кровь и осмотрев внутренние органы, он обнаружил на теле метку, требовавшую идентификации. Ардженти тогда поинтересовался, в каком месте была сделана метка.
– На левой груди, – ответил Джекоб.
– И ничего на внутренних органах?
– Нет, это единственная метка.
Джозеф попросил Брайса сфотографировать метку и прислать фотографии вместе с отчетом. В стопке корреспонденции конверт с этими материалами лежал пятым сверху.
Помахав им, детектив подошел к телефону и взял у Манна трубку.
– Ваш отчет на месте. Я посмотрю его и перезвоню вам в течение часа, – сказал он.
– Да, пожалуйста. Я должен зарегистрировать отчет самое позднее к завтрашнему дню, – отозвался Джекоб. – Обратите также внимание на другие детали. Посмотрите, не характерны ли они для предыдущих убийств.
Как нарочно, подумал Ардженти: лучше всех это смог бы определить человек, прохлаждающийся в данный момент в «Томбс». Но по тону Брайса он понял, что тот имел в виду что-то конкретное.