— Шлюха? — дернул щекой Илья.
— Ни боже мой! От точных определений воздержусь, но к твоему хамскому эпитету Мария отношения не имеет. На данный момент, по моей информации, ее поит, кормит, развлекает, вывозит на Канарские острова и все такое прочее какой-то очень крупный босс из системы то ли атомной промышленности, то ли космической. Уже около года на дешевых тусовках ее не видно.
— Она, — кивнул Илья. — Ты просто архив.
— Ошибаешься, мой друг! Архив — это благородно! А я — сточная помойная яма, в которую стекают все самые грязные помои любимой столицы. Все по твоим делам?
— Все. Давай свои.
— Посмотри еще раз на девушку Аню.
— Посмотрел.
— Как по-твоему, кого ты видишь?
— Милую даму юного возраста.
Альберт самодовольно захохотал.
— Ты видишь перед собой чемпионку штата Алабама по женской БОРЬБЕ В ГРЯЗИ!
— Подожди-ка, — опешил Илья. — Это когда две дамы залезают в яму с грязью и лупят друг друга до полусмерти? А публика бьет в ладоши?
— Не совсем так, — снисходительно бросила Аня. — Бой в грязи — такой же благородный спорт в Америке, как и все остальные. Достойная профессия и хорошо оплачивается.
Илья попытался было возразить, но, пока он искал аргументы, Альберт остро глянул ему в глаза и спросил:
— Ну, так как?
— Что — как?
— Неужели сразу не усек?! Ты же человек азарта! Азартен сам и знаешь, как и чем завести других! Я же помню, как ты организовал собачьи бои!
— Подожди. Ты что, хочешь устроить здесь женский бой в грязи?
— А чего тут такого?! Надо идти в ногу с зарубежной индустрией азарта! Мой дорогой, это же золотая жила, из которой первооткрыватели черпают миллионы! В чем сомнения? Азарт — это бизнес! Уже полтораста лет существует Монте-Карло, уже построена великая столица азарта Лас-Вегас! Чем хуже Москва?
— Тем, что за такое зрелище здесь мы можем крупно погореть!
— А где написано, что оно запрещено?!
— Да понимаешь, отечественные этика и эстетика этого дела у нас как-то…
— Кто это говорит?! — От наигранного удивления Альберт пал на стул. — Настоятель Донского монастыря? Горничная отеля «Только для холостяков»? Илюха — это свеженькое дело, на котором мы классно заработаем! О котором я дам забойный материал в три-четыре номера газеты! С фотографиями! Кровь и секс! Деньги и мясо! Вот чего алкает и жаждет мой дорогой читатель! Ты что, сейчас при больших деньгах?
— Да нет, не очень…
— Так запомни: деньги надо зарабатывать тогда, когда они есть, а не тогда, когда их уже нет! В чем дело? Организуем схватку чемпионки Алабамы и чемпионки Москвы! Рекламу я тебе обеспечу, остальное — за тобой.
Илья глянул на чемпионку Алабамы:
— Как вы к этой идее?
Аня усмехнулась свысока:
— Это моя профессия. К тому же я сейчас здесь на мели. Не хочется перечислять деньги со своего счета в Рокфеллеровском банке.
— Хорошо, — все еще колебался Илья. — Допустим, чемпионку Москвы мы как-нибудь родим. Найдем партнершу из секций каратисток или бодибилдинга, их сейчас полно. Но остальные правила, условия…
— Они в разных штатах отличаются друг от друга, — деловито сказала Аня.
— Да не будет в этом проблем! — успокоил Альберт. — Анна тебе сейчас все расскажет о технологии дела, и на той неделе крутанем, Илюха!
Илья пододвинул стул к креслу Ани и четверть часа старался понять правила и антураж грязевого побоища — ничего сложного там не оказалось, а чемпионка Алабамы свое дело знала досконально..
Альберт между тем висел на телефоне, иногда бегло комментировал слова Ани, но к коньяку более не прикладывался, из чего было ясно, что на данный момент он в «рабочем запое» и, следовательно, дела с ним крутить можно.
— Ничего не обещаю, но попробую. Ответ дам завтра, — сказал Илья на прощанье.
— Очень хорошо! — весело похвалил Альберт и протянул листок бумаги. — Вот тебе домашний телефон Марии Афанасьевой, но это, как я понял своих информаторов, дом, где она живет с мамой. Совсем не обязательно, что ты ее там обнаружишь.
— Обнаружу, — сказал Илья. — Кстати, какие финансовые условия этой битвы в грязи? Мне же надо чем-то соблазнять соперницу чемпионки Алабамы.
— Мы уже подсчитали возможности, — начал было Альберт.
Но Аня перебила резко:
— Обычно я получаю процент с зала. Но вы тут как были нищие, так и остались. Так что много народу не наберете. Но все равно. Гарантировано — десять тысяч баксов победителю, две тысячи — проигравшему.
— Тоже деньги, — не стал спорить Илья, простился и ушел из редакции.
Он добрался до своей машины и обнаружил, что Римма мирно спит на откинутых креслах машины. Ополовиненная бутылка виски валялась у нее под ногами, однако инопланетянка не забыла плотно завернуть винтовую пробку, дабы не понести потерь, разлив божественную влагу.
К лучшему. Илья очень осторожно тронул автомобиль с места и в кошачьем, мягком стиле покатился по улицам так, что Римма и не просыпалась, а только мурлыкала что-то, едва приоткрывая глаза. Илья подвез ее к своему дому, решил не ставить машину в гараж, выключил мотор, осторожно взял Римму на руки и понес по лестнице на третий этаж.
Она очнулась лишь тогда, когда он отмыкал двери.
— Мы уже дома? — удивленно спросила она.
— Дома, дома.
— А как же ресторан? Танцы-пляски-дамы-кавалеры?
— Ты что — забыла?! Только что из ресторана! Ну и пьешь же ты в последнее время! Такого шороху в «Арлекино» навела, что только милиция с тобой и справилась.
— Правда? О Господи…
Он уложил ее на диван, прикрыл толстым ватным одеялом, а сам улегся в маленькой комнате и заснул не сразу — день миновал суетный, и, строго говоря, события его не мешало бы рассортировать, чтобы в дальнейшем не запутаться. Но заснул в тот момент, когда попытался определить для начала — что было главным, а что второстепенным.
Глава 11
Весь следующий день в стенах Института специального приборостроения прошел под знаком судорожных поисков младшего научного сотрудника Спартака Дубина. Заботливый завлаб Шершов даже съездил к нему домой и вернулся на работу, несколько ошарашенный. Невнятно промямлил, что толку от семьи Дубина — никакого, они сами не знают, куда Спартак пропал, и вообще — семья малоконтактна.
Около полудня Дубин неожиданно самолично вышел на связь. И виновато сообщил Шершову, что звонит из Твери, что застрял там, потому что надо устроить в специальную больницу брата, дело это сложное, формализма много, но завтра он обязательно вернется.
Шершов успокоился, а Илья понял, что положение сохраняется прежним и этим звонком заложник Спартак подает ему, Илье, знак, что следует поторопиться. До телефона Спартака допустили, но вряд ли он звонил из Твери. Его содержали где-то поближе, и это еще предстояло узнать — где.
Завлаба Шершова этот звонок успокоил. А если бы и не было звонка Дубина, Шершов про него после обеденного перерыва все равно забыл бы, поскольку на завлаба свалилось негаданное счастье. На доске приказов вывесили подписанное директором института сообщение, что образована комиссия по творческому наследию академика Всесвятского-Лады и он — Шершов — зампредседателя этой комиссии, то есть тот человек, который и должен вести всю работу.
— Пересветов! — тут же заявил Шершов. — Хотите вы того или нет, но я вас назначаю своим помощником, да?
— Нет.
— Как нет? Мы же составим сборник трудов твоего учителя! Возведем ему достойный памятник творческого труда!
— При чем тут я?
— При том, что при том, — очень логично пояснил Шершов. — Многое из деяний Бориса Сергеевича известно, а многое неизвестно! И мы будем по крохам собирать ему этот обелиск. На память и в назидание потомкам. Кстати сказать, надо прояснить ситуацию с этим проектом «КРД-Дельта». Надо найти его концы, если они есть. Следовательно, надо идти к Харламову, требовать разрешения работать с архивом.