Илья мягко соскочил с дерева, и, не разговаривая, они вернулись к машине.
— Коль скоро они играют в преферанс, — задумчиво рассудил Илья, — то их не меньше четырех человек.
— А если две компании — то восемь, — заметил Корвет. — А восемь — это слишком много даже для нас с тобой.
— А я? — высунулась из машины Римма.
— У тебя будет задача вспомогательного характера, — рассеянно ответил Илья. — Через окно влезать сложно и шумно. Может, попробуем через стеклянную крышу? Внутри должна быть дверь на второй этаж.
— У тебя есть в багажнике ножовка, чтобы перепилить наручники? Это шумная работенка, — предупредил Корвет.
— У меня есть штуковина получше — японский болторез.
— Учти, Илья, что в доме наверняка хоть охотничья берданка, да имеется.
— Думаю, что там имеются вещи посерьезней.
— А у нас всего только штуцер и два патрона к нему.
— Не только.
Илья обошел машину и открыл багажник. Он вытащил из него болторез в чехле, резиновые перчатки для электроработ, моток проволоки, а потом какие-то трубки, которые принялся соединять, сооружая непонятную конструкцию.
— Это что? — не выдержал Корвет.
— Увлечение моей юности, — не без гордости сообщил Илья. — Пневматический арбалет, созданный на базе подводного ружья. Стреляет дротиками — одиночно и очередями. Пробивает дюймовую доску насквозь с дистанции в сорок метров. Заряд — десять дротиков. Однажды я убил из него корову.
— А что, будем убивать? — радостно спросила Римма.
— Ну и кровожадное население на Сириусе! — усмехнулся Илья. — Нет. На дротики я поставлю ограничительные кольца. Заглубление стрелы при попадании в цель — три сантиметра. Рана болезненная, но не смертельная.
— Если не попадешь в лоб или глаз, — спокойно заметил Корвет.
— Надеюсь, что ты будешь стрелять в крайнем случае и целиться по ногам, — сказал Илья. — Убийства нам в данной ситуации не требуются.
Илья зарядил арбалет и передал его Корвету.
— Так. Составляем стратегический план кампании… Я лезу наверх, Корвет прикрывает. Римма… В случае если начнется шум — вырубишь свет на всей даче.
— Как?
— Покажу. Возьми резиновые перчатки. Вырубишь свет и бегом к машине, запускаешь мотор, ждешь нас.
— Без шума не обойдется, — безразлично сказал Корвет.
— Постараемся сработать втихую.
— Илюша! — капризно протянула Римма. — Ты раздробил все задание на детали, а четкую конечную задачу нам не поставил. Ты хороший тактик, но, прости, херовый стратег.
— Ты права. Первый этап операции — освобождаем узника, возвращаемся к машине и…
— И рвем когти домой? — разочарованно спросил Корвет. — А логово врагов не подожжем хотя бы?
— Нет. Жечь не будем. Второй этап для меня самого еще в тумане. Все ясно?
— Частично, — пожала плечами Римма. — Ты не предусмотрел случайностей. Это ошибка всех уголовников.
— На тот случай, если возникнет непредвиденный шум, — до последней возможности используем тактику грубого пролома и отхода с применением силовых методов. Если не получается, то бежим к машине, оставляя Спартака на произвол судьбы до утра… Утром возвращаемся и торгуемся или придумаем какие-нибудь другие варианты.
— Примитивный план, — хмыкнул Корвет.
— А я, как Наполеон Бонапарт, предпочитаю в битве самые простые маневры. Великий император всегда подчеркивал эту особенность своих побед. Пошли.
— Подожди. Надо пристрелять новое оружие.
Корвет легко вскинул арбалет, раздалось три тихих хлопка, и дротики впились в валявшееся у дороги бревно.
— Неплохо, — удовлетворенно кивнул Корвет. Он шагнул к бревну и выдернул из него все три стрелы. Ограничительные кольца, навинченные на концы стрел, не позволили им глубоко войти в дерево.
— У тебя здесь баллон со сжатым воздухом?
— Два баллона. На двадцать полновесных выстрелов хватает, — ответил Илья.
Он подхватил штуцер, болторез, моток проволоки, и они двинулись к дому под светившейся крышей.
Все так же беспрепятственно они втроем преодолели ветхую ограду и в призрачном лунном свете ступили на участок.
Римма хихикнула, и, повернувшись к ней, Илья прошипел нечто настолько угрожающее, что и сам своих слов не понял.
Он дошел до того места, где, как отметил в первый раз, к дому подводились провода. Забросить на них изолированный моток проволоки было минутным делом.
— Как начнется шумиха, если начнется… — Илья подал Римме концы проволоки, — дергай изо всех сил, пока не оборвешь. И немедленно в машину.
— Слушаюсь, Ваше Величество, Наполеон Пятнадцатый. — Она с трудом сдерживала смех, и Илья понял, что все происходящее воспринимается этой девчонкой как веселая и беспечная игра, — ей и в голову не приходит, что на финише этой игры дело может кончиться наисквернейшим результатом. Но отрабатывать назад принятый план было уже поздно.
Вместе с Корветом они вернулись к засохшему дубу, и Илья сказал тихо:
— Надо поискать лестницу.
Он не стал объяснять, да Корвет и сам наверняка знал, что на всяком участке снаружи всегда остаются бочка с дождевой водой, лопата и лестница. Топор и косу прячут под замок. А лестницу всегда можно найти.
Она оказалась за сараем — длинная, прочная и легкая.
Вдвоем они легко подтащили ее к дому — лестница касалась края водосточного желоба, как раз на уровне второго этажа.
— Стекло, — неуверенно сказал Корвет. — Будешь пробивать? Звон, тарарам начнется.
— Нет. Не буду.
Он перекинул штуцер через плечо, подхватил свои инструменты и покарабкался наверх.
Корвет укрылся за сухим дубом, удерживая под контролем и узкую закрытую заднюю дверь дачи, и едва приметную в темноте фигуру Риммы.
Илья добрался до верха, и его фигура четко обрисовалась на фоне светящейся крыши.
Он присмотрелся к конструкции стеклянной кровли и увидел то, что и ожидал. Листы стекол крепились на металлических рамах, приблизительно по той же средневековой технике, как делают витражи. Только вместо свинцовых переплетов здесь использовали дюралевые фигурные рейки, в которых и крепилось стекло.
Кое-как примостившись на краю кровли, Илья взялся за болторез и аккуратно принялся вырезать дюралевые стойки обрешетки. Болторез легко справлялся с этой пустяковой задачей. Через несколько минут Илья осторожно вытащил лист толстого стекла из шлицев. Изнутри, из оранжереи, на него пахнуло густым и влажным запахом цветов и всяческой флоры. Образовавшееся отверстие оказалось вполне достаточным, чтобы Илья мог протиснуться в него, не говоря уж про тщедушного Спартака.
Илья оглянулся и махнул рукой Корвету, сообщив, что первый этап операции прошел благополучно и теперь начинается основной.
Головой вниз он нырнул в проделанную дыру, оперся руками на пустой ящик и кувыркнулся с него на пол. Потом втащил через отверстие болторез и штуцер.
Он присел на ящик и, задержав дыхание, прислушался. В доме было тихо. Откуда-то очень издалека послышался гул самолета, и Илья дождался, пока он стихнет.
Оранжерея была настоящей, профессиональной. Дивные, невиданные цветы густо лезли из ящиков и аккуратных кадок. Совершенно ничего не понимая в садоводстве, Илья решил, что это орхидеи.
Он прикинул план дальнейших действий. Спуститься вниз, на второй этаж, найти Спартака, освободить его, оставить в качестве расчета по долгам штуцер и покинуть дом — либо через проделанную дыру в крыше, либо проламываясь через двери, что может оказаться небезопасным. Лучшим вариантом, понятно, было как незаметно посетить дом, так незаметно и исчезнуть из него. Красивая и ясная картинка ожидала бы Куприянова утром — заложника нет, а плата за него в виде иностранного ружья — лежит! Вот и конец торгам — уравняли позиции, посмеяться можно.
Входные двери в оранжерею оказались плотно закрытыми, но не запертыми.