Почти в пустом зале ресторанчика они уселись к столу у окна и принялись большими фужерами глушить сухое вино, от которого у Ильи только голова болела. Вино не подымало настроения и не привносило в душу никакой степени высокого блаженства.
— Дело вашей подруги совершенно очевидное. Никаких сомнений нет. На теле никаких следов борьбы, насилия или сопротивления насилию. В этом плане могу вам сообщить, что она была и скончалась девственницей, но об этом вы знаете, как я полагаю, лучше меня. Так?
— Так, — кивнул Илья.
— В легких — морская вода. И все остальные показания — однозначны. Утонула по причине собственного небрежения. Физическое развитие — слабое, спортом не занималась. Мягкая, ласковая женщина. Простите, если это определение вам неприятно.
— Ничего. Ну, а теоретически может быть такая ситуация, что слабую женщину сунули головой в воду, утопили, раздели и оставили на пляже?
— Теоретически возможно все! Теоретически возможен и такой факт. При значительном превосходстве нападающего в силе при наличии фактора внезапности нападения возможна предполагаемая вами ситуация. А теперь, с вашего позволения, я предлагаю от красного сухого вина перейти к светлому. Светлое — освежает.
Перешли к светлому, но и после него у патологоанатома никаких новых версий гибели Валентины не появилось, да и, судя по всему, не могло появиться.
Через полтора часа, покинув ресторан и ощущая звенящую боль в висках, Илья вышел к морю и попытался найти тот пляж, на берег которого, по словам Скороходова, было выброшено тело Валентины. Там же нашли и ее одежду.
Пляж был коммерческим, платным, и калитка оказалась закрытой. Сезон еще не начинался. По версии ленивого милицейского чина, в тот вечер Валентина проникла на пляж сквозь одну из многочисленных дыр забора. Скороходов придерживался того же мнения, подкрепив его тем соображением, что никому из местных жителей и в голову не могло прийти платить деньги за купание в море.
Илья прошел вдоль ограды пляжа и без труда нашел эти самые дыры. Порой замаскированные, порой на самом виду — они были. Но представить себе, что Валентина полезла в дыру или сиганула через забор, было невозможно. Еще меньшей была вероятность того, что она вообще в тот вечер полезла в воду. Тому было несколько причин. Во-первых, вода еще достаточно холодная, а Валентина была мерзлячкой, «моржеванием» отродясь не увлекалась и ездила на курорты только в июле — августе, когда море прогревалось как следует — это Илья помнил хорошо. Во-вторых, мало вероятно, чтобы такая трусиха, как Валентина, пошла одна на пустой вечерний пляж. И, наконец, в-третьих, она не умела плавать! И уж коль скоро море слегка штормило, она бы не полезла в воду ни за какие коврижки.
Илья пробрался на пляж и присел на свежепокрашенную скамью.
Море выплескивало на пологий берег неторопливые волны и было серым — под цвет низким облакам, неподвижно зависшим в небе. Где-то по линии горизонта скользил силуэт корабля — скорее всего, военная посудина, если судить по строго очерченным, стремительным обводам корпуса.
Илья подумал, что сегодня, в создавшейся ситуации, нельзя пренебрегать и еще одним обстоятельством: милиция совершенно не собиралась копаться в безнадежном деле о гибели приезжей москвички, и ленивый чин правоохранительных органов вполне мог дать патологоанатому соответствующие инструкции. Поэтому — разрешил встречу, чтобы разом закрыть все сомнения, поэтому — патологоанатом был излишне циничен и пошло, неприлично выклянчил выпивку, вел себя запанибрата, чтобы лишний раз подчеркнуть свою искренность. Правды здесь не добьешься, это было предельно ясным. Ни с какого боку Валентина не могла быть притерта к местным крымским уголовным делам и потому разбираться в причинах ее гибели не желали.
Однако, если соединить смерть Вали и странную попытку ограбления ее дачи, то получалось… Что получалось? А ничего! Во всяком случае, связи между этими событиями не прослеживалось никакой. Хотя бы потому, что они были разделены двумя тысячами километров и никакой объединяющей фигуры совершенно не просматривалось.
Илья неподвижно сидел на скамье, а море все сильнее темнело, и ранние сумерки уже опускались на пляж.
Когда к Илье подошли сзади и кто подошел — он не услышал и не почувствовал. От сильного удара по затылку он упал со скамьи лицом в песок и на несколько секунд потерял сознание. Нападавший действовал очень грамотно, четко зная свою задачу. Он накинул на ногу Ильи веревочную петлю и потащил его к кромке прибоя. Вяло сопротивляясь волочению, Илья перевернулся с живота на спину, приподнял голову и сумел разглядеть перед собой фигуру человека в облегающем черном костюме для подводного плавания и ярко-желтые баллоны акваланга на его спине.
В следующее мгновение нападавший уже вбежал в воду и втащил Илью следом за собой. Соленая мелкая волна плеснула в лицо Ильи, и он пришел в себя окончательно, как всегда очухивался на ринге после сильных ударов — где-то между четвертой и пятой секундой под отсчет рефери.
Аквалангист с Ильей на веревке быстро выплыл на глубину и тут же нырнул, увлекая Илью за собой.
«Черт побери! — наконец сообразил Илья. — Да меня же собрались утопить!» Он бы и засмеялся, если б сразу не ушел с головой под воду. Он начал барахтаться, сопротивляясь мощному и неумолимому движению в темную глубину.
«Ведь действительно топят! — мелькнуло в мозгу. — Так же, как Валентину! Утопят, разденут и голого выкинут на пляж. А вещички положат в сторонке».
Илья извернулся и попытался ухватиться за веревку, захлестнувшую его правую ногу. Перед ним в подводном сумраке мелькали босые подошвы нападавшего, а где-то чуть дальше, за ними — серебрился рой пузырей над желтым аквалангом. Пловец был тренирован и сопротивление Ильи преодолевал без особых усилий. Они погружались все глубже, паря над уходящим в бездну дном. Легкие Ильи уже разрывались, дыхания не хватало, а в голове послышался нарастающий звон. Где-то высоко над головой качалась, как небесный свод, поверхность моря. Но его, Илью, тянули вниз. И тянули уверенно. Если бы аквалангист был в ластах, Илье бы уже наступил конец. Но за те секунды, пока сознание еще не ускользнуло он понял, что действует неправильно, что не следует противопоставлять нападавшему силу, а надо поступать наоборот! Он постарался развернуться головой вперед по движению и даже сделал несколько гребков, но уже не к поверхности моря, а следом за аквалангистом, стремясь догнать его.
Веревка в руках нападавшего разом провисла, и тот, не поняв ситуацию, обернулся, чтобы поглядеть, в чем дело.
В сумраке подводного мира Илья увидел прямо перед собой маску, за мутным стеклом которой не различались ни нос, ни глаза. Да и не было у Ильи желания рассматривать портрет неизвестного! Он с трудом дотянулся до гофрированного шланга аквалангиста, вцепился в него и дернул на себя, выдирая изо рта нападавшего загубник. А потом уже ничего нельзя было различить в облаке воздушных пузырей. Нападавший нелепо задергал руками и выпустил веревку.
Илья торпедой пошел вверх. Он вылетел из воды чуть ли не по пояс, глотнул широко открытым ртом воздух, глубоко вдохнул его, выдохнул и в несколько сильных гребков добрался до мелководья, а потом выбежал на берег.
Он оглянулся. Мелкие волны продолжали плавно и почти беззвучно омывать кромку пляжа. На поверхности моря ничего не было видно — даже пузырей. Илья на всякий случай отошел от берега подальше, хотя ясно было, что преследования не будет — в схватке на земной тверди у Ильи явно больше преимуществ, чем у человека с громоздким аквалангом на спине. Да и вряд ли он будет нападать. Может, сам утонул.
Нет. Не утонул. Через мгновение метрах в пятнадцати от берега мелькнул желтый баллон акваланга, черное, скользкое тело пловца — и он тут же ушел в воду. Все правильно — привел в порядок акваланг, вставил в рот загубник и нырнул. Выслеживать его и ждать на берегу не было никакого смысла. Где он вынырнет — совершенно неизвестно.
Илья почувствовал, что дрожит от холода на легком ветру. Он оглянулся. Пляж был совершенно безлюден. Илья забежал за стенку пустого павильончика, разделся и быстро выжал джинсы, куртку и рубашку. Время от времени он оглядывался, поскольку нападение могло повториться в иной форме — вдруг аквалангиста подстраховывает какой-нибудь соучастник…