— Не делай глупостей! Это твоя работа — изучать людей и понимать их. Ты должна узнавать, как они думают и почему и, что еще более важно, лгут они или говорят правду. Поскольку ты сама подняла этот вопрос, я отвечу: нет, я здесь не только из-за тебя. Я здесь потому, что мое присутствие по эту сторону Атлантики необходимо по целому ряду вопросов, требующих внимания.
— Прекрасно. Мне ненавистна сама мысль о том, что любая неудача с моей стороны, недостаточная способность действовать быстро заставили тебя пуститься в путешествие в Новый Свет, — сказала Каэр с сарказмом в голосе.
Он пожал плечами. Майкла было нелегко вывести из состояния равновесия.
— Обычно ты очень хорошо справляешься со своими обязанностями, Каэр.
Подошла официантка с едой, и Каэр показалось, что Майкл заказал на завтрак добрую половину значившихся в меню блюд. Девушка поставила на стол тарелку с омлетом, картофельными оладьями и тостом. На тарелочках поменьше были разложены блинчики и печенье.
Каэр заказала кофе.
— Что, и это все? — спросил ее Майкл, уже удовольствием нарезавший омлет. — Блинчики. Ты только посмотри на эти блинчики! Легкие и воздушные. Держу пари, у них изумительный вкус, — сказал он, обращаясь к официантке, чей бедж указывал на то, что ее зовут Фло.
Фло вспыхнула от удовольствия. Улыбка Майкла могла быть совершенно обворожительной.
— Клянусь, у нас лучшие блинчики во всем штате.
— Вот что тебе нужно, Каэр, — блинчики.
Она вымученно улыбнулась Фло.
— Нет, спасибо, только кофе.
Фло на мгновение замялась:
— Мне просто нравится слушать, как вы говорите. Мой прадед был ирландцем.
— Здорово, — уверила ее Каэр.
Фло ушла. Майкл, казалось, был всецело поглощен едой, когда сказал ей:
— Только подумайте, ее совершенно не волнует сама идея завтрака. Еды, которая так воздействует на вкусовые рецепторы и нёбо. М-м-м… Ты как-то расцвела. В твоем лице, в движениях появилось что-то интригующее. Это… неужели… осмелюсь ли я предположить, что ты открыла для себя кое-какие из плотских наслаждений за время пребывания здесь, в Род-Айленде?
Она стиснула зубы, изо всех сил стараясь смотреть на него с совершенно бесстрастным, непроницаемым выражением лица.
— Не твое дело.
— Ты права. — Он отложил вилку в сторону. — Но то, что касается тебя, — мое дело, и я начинаю беспокоиться о тебе.
— Почему?
— Ты не можешь оставаться здесь. Я замечаю в тебе слишком много эмоций, понимаешь? Думаю, ты веришь или хочешь верить, что у тебя здесь может быть хоть какое-то будущее. Но это не так.
Каэр опустила глаза, испуганная, и внезапно почувствовала свою уязвимость.
— Я пытаюсь спасти человеку жизнь, помнишь? — Она выдержала паузу, пока Фло поставит на стол только что принесенный для нее кофе, поблагодарила женщину и ждала, пока та не ушла. Потом склонилась к Майклу и сказала: — Здесь повсюду черные птицы. Вороны, вОроны. Черные птицы.
— Понимаю, — ответил он. — Значит, оно приближается.
Она покачала головой:
— Нет. Оно? Прекрасный эвфемизм. Майкл, становится все более и более очевидным, что Эдди был убит, поэтому оно не ближе. Оно здесь.
Некоторое время он молча разглядывал ее, потом тихо заговорил:
— Каэр, ты так давно в этом мире. Ты же знаешь, как он устроен. В нем происходит и плохое. Птицы прилетают, когда растет зло. Когда надвигаются трагические события, когда приходится платить высокую дань смерти. Когда серьезно нарушается обычный порядок вещей. Тебе предстоит выполнить много работы.
— Но… ты здесь, — произнесла она.
— Это твоя задача, и ты должна с ней справиться. И сейчас она не станет легче оттого, что ты позволила себе так глубоко ввязаться.
— Несправедливо, — сказала Каэр. — Майкл, это незнакомое место. Это не дом. И ты здесь. У тебя больше опыта. И гораздо больше власти. И…
— Эй, разве кто-нибудь когда-нибудь говорил, что жизнь и смерть справедливы?
— Я всегда выполняла то, о чем меня просили. И всегда выполняла это хорошо.
— Человек во плоти всегда слаб. Взять, к примеру, меня. Какое наслаждение я получаю от вкусного блинчика.
— Блинчика! — запротестовала Каэр.