— А один, значит, боитесь не справиться? — вдруг усмехнулся мужчина в шубе, остановившийся в нескольких шагах от Войномирова. — Так, Роман Иринархович?
— Да я и один… — пролепетал было режиссер, но вдруг осекся. — Позвольте, так вы меня знаете? Вы кто?
— Не узнаете? — усмехнулся мужчина, после чего размашистым жестом сорвал с головы цилиндр. — А теперь?
— Так, так, — всмотрелся Войномиров и через секунду вытаращился на незваного гостя еще сильнее. — Т-топорков? Актер Топорков, да?! Какая, помилуйте, неожиданность…
— Да уж, конечно, — иронически протянул Топорков. — Вы, верно, не ожидали меня увидеть после тех бесцеремонных, с позволения сказать, кинопроб, которые вы мне однажды устроили… Я дивлюсь, что вы меня вообще сейчас узнали…
— Узнал, не сомневайтесь, — без страха сказал Войномиров. Он понемногу успокаивался. Мысль о Баклажанове и его участи сейчас даже не приходила ему в голову, так что он не видел в Топоркове никакой для себя опасности. Подумаешь, жалкий сумасшедший актеришка пожаловал качать права… Как пришел, так и уйдет… — Однако что же вы хотите? — уже почти высокомерно спросил режиссер, которого начинал по-настоящему раздражать визит, кажется, действительно пьяного лицедея.
— Я хочу рассчитаться, — холодно пояснил Топорков.
— Рассчитаться? — пожал плечами Войномиров. — Помилуйте, вы мне ничего не должны… — Режиссер издал смешок, показывая тем самым, насколько нелепо выглядит сейчас Топорков со своими ужасными декламационными завываниями и непонятными счетами.
— Вы мне должны, — отрезал актер.
— Что вы говорите! — всплеснул руками Войномиров. — Что-то я не помню, чтоб как-либо у вас одалживался…
— Вы отказали мне в роли, — металлическим голосом продолжал Топорков. — В числе многих прочих. И тем погубили меня.
— Погубили? — брезгливо переспросил режиссер. — Да что вы из себя здесь корчите? Подумаешь, роль ему не дали… Нет, я понимаю, обидно, конечно, но надо же себя сдерживать, милостивый государь! А у вас, судя по всему, ни малейшего представления о собственной чести и достоинстве… Пришли сейчас сюда, да еще в такой час, и даже как будто не понимаете, как вы в этом положении жалки… Ну, пойдите еще на паперти подаяния просить, коли вы у нас такой несчастный — роли не можете получить… Тьфу ты! — Войномиров даже скривился от переполнявшего его отвращения к убогому визитеру.
— А вы не правы, сударь, — с перекошенной улыбкой отвечал Топорков. — У меня как раз, напротив, самое обостренное представление о собственной чести и достоинстве. Вслед за своим любимым литературным героем Евгением Онегиным я считаю, что обиду надлежит смывать единственно кровью! — С этим словом глаза актера как будто вспыхнули зловещим огнем.
— Да что вы несете! — отмахнулся Войномиров и даже отвернулся от Топоркова, выказывая этим, что на него ему противно смотреть. — Тоже мне — Евгений Онегин… Ах ну да. — Тут режиссер вновь обернулся к гостю. — Вы даже вырядились по образу и подобию, что называется… И стишки, кажись, из Пушкина сейчас читали, верно?
— Стишки! — презрительно передразнил Топорков. — А вы даже не сразу вспомнили? Вот так режиссер! Снял «Евгения Онегина», а текста и не знает…
— Что ж я, по-вашему, наизусть его должен знать, если поставил? — усмехнулся Войномиров. — И потом это когда было-то… Вы тоже, конечно, вовремя спохватились, нечего сказать… Сто лет прошло, а он — нате: является права качать! Мало того что бездарны, так еще и долго запрягаете… Такими темпами вы и впрямь до старости роли не получите! Да что там до старости — до самой смерти!
24
Запальчиво высказав такое, режиссер даже усомнился в себе: не слишком ли он жесток? Но то, как отреагировал на его слова Топорков, заставило Войномирова пожалеть о сказанном.
Актер подбоченился и пристально посмотрел на Войномирова. Даже с расстояния в несколько метров режиссеру было видно, как моментально напряглось все тело Топоркова и какой чудовищной злостью засветились его глаза.
— Значит, я, по-вашему, бездарен? — прошипел Топорков. Цилиндр незаметно для Войномирова снова оказался на голове актера. — А тот самый, как его, Ведьмедев — гений актерского мастерства, да?
— Гений не гений, — растерянно пробормотал режиссер, — а сыграл нормально… У меня к нему нет претензий.
— Зато у меня к вам есть! — громовым голосом воскликнул Топорков.
— Помилуйте, да какие же? — занервничал Войномиров. — Какие претензии? Чего вы хотите от меня? Извиниться перед вами? Ну извольте — извинюсь…