На скулах шерифа заходили желваки, и он так сжал пальцы на предплечье Макса, что тот поморщился, но все-таки продолжал:
— Ну, если вам нужен только труп, тогда…
Макс сделал неожиданный финт всем корпусом, и, прежде чем Плум смог сообразить, что происходит, ему в глаза уже смотрело дуло его собственного пистолета, который Макс только что с удивительным проворством выдернул из кобуры у него на поясе. (Несмотря на всю трагичность происходящего, я не мог не признать, что Макс сохранил прежнюю ловкость.)
Плум предостерегающе поднял руку.
— Лучше не делайте этого, Делакорте.
Макс сделал шаг назад.
— Вы же сами сказали, что вам нужен труп, — бросил он ответ.
— Делакорте. — Плум наступал на него.
Застыв на месте, Макс угрожающе прицелился.
— Что мне, собственно, терять, Гровер? — спросил он (может быть, это говорило уже мое воображение, но в его тоне звучали не только легкомысленные, но просто бредовые тона). — Меня казнят дважды за два убийства?
Кассандра испуганно отпрянула, когда он поравнялся с ней, проходя к египетскому саркофагу.
— Вы изрядно напугали меня, когда принялись осматривать его во второй раз. — Не обращая на нее никакого внимания, он обратился к Плуму: — Я был уверен, что вы догадаетесь, как работают обратные трюки.
Голосом прежнего Великого Делакорте, обращающегося со сцены к публике огромного зала, он заговорил, одновременно нажимая на боковую сторону саркофага:
— Друзья мои, я чувствую необыкновенный прилив сил. Скажите, вы замечаете это?
Опять грянул раскат грома.
«Господи, он и впрямь заставляет природу звучать в унисон своим действиям!» — мелькнула у меня смелая мысль.
В сгустившихся сумерках по Палате Волхвований скользили тени. Шериф и Кассандра наблюдали за Максом, безгласные и неподвижные (я и сам был таким же).
— Вот теперь я мог бы сказать «горячо»! — воскликнул Великий Делакорте. — Разве вы не чувствуете присутствие магии? Присутствие сверхъестественного? Леденящее присутствие мертвеца?
И тут он распахнул саркофаг!
Кассандра вскрикнула. Шериф едва не задохнулся. Я тоже.
На нас смотрел Гарри. Он был точно таким же, как на голографическом изображении под стеклом глобуса: серое лицо, темная от запекшейся крови рана на горле.
— Получи своего любовника! — выкрикнул мой сын.
И расхохотался.
— И самого подлого агента из всех, что у меня были, — добавил он.
«Ох, Макс, Макс, — устало подумал я. — Ох, сын».
Декорации таковы: Макс стоит совершенно неподвижно, сжав в руке пистолет; Кассандра и шериф неотрывно глядят на погребальный саркофаг, их лица подобны каменным изваяниям; я тоже совершенно недвижим (но это старая история), сердце колотится как сумасшедшее из-за жестокости моего сына.
Гарри, с перерезанным горлом, смотрит на всех мертвыми глазами.
— Не хочешь ли приласкать своего голубка, Кассандра? — вкрадчиво спрашивает ее муж.
Она отворачивается и издает звук подавленного приступа рвоты.
— Подойди, не стесняйся, крошка, — настаивает он.
— Верните мне пистолет, Делакорте, — требует шериф.
И тут же отступает назад под направленным на него дулом пистолета.
— Кассандра, подойди к нему, я сказал, — приказывает Макс.
Шериф судорожно глотает и, повинуясь чувству долга, поддерживает Макса:
— Миссис Делакорте, вам лучше сделать то, что он говорит.
— Хороший совет, Гровер, — одобрительно кивает Макс. — Вы просто образцовейший из шерифов, вам об этом никогда не говорили?
Тот даже не отвечает (и я бы не стал винить его за это). Он медленно, шаг за шагом, подходит к саркофагу, одновременно с ним приближается Кассандра, отвернув измученное лицо.
Макс делает несколько шагов назад, сохраняя прежнюю дистанцию и внимательно следя за ними. Все, что в эту минуту приходит в мою голову, это печальное недоумение: «Зачем тебе нужно было заставлять меня на это смотреть, сын? Зачем мне видеть это?»
Шериф застывает на месте, пристально глядя на страшную картину — серые губы, остекленевшие, вытаращенные глаза, глубокий, зияющий кровавым месивом разрез на горле.
Но вдруг Плум наклоняет голову, и на лице его появляется выражение любопытства.
— Позвольте мне… — начинает он.
— Сколько угодно, — делает широкий жест Макс.
Шериф делает еще несколько шагов к саркофагу и прикладывает правую ладонь к щеке Гарри. «Что он делает?» — удивляюсь я.