— Наверняка в пешке был радиомаяк, — скрипнул зубами полковник Карденас. — Эти кретины из DGSE его прошляпили.
Тот же самый вывод Пабло сделал задолго до комментария начальника.
— Я начинаю сомневаться, что выстрел Совка по вертолету был случайным, — продолжил полковник. — Совок замешан в деле с бриллиантами де Бирс так же, как Икс, работающий на того, кто направил сюда убийцу. Непонятно лишь одно: каким образом пешка попала к Василию Стародыбову? Икс уверен, что пешка Канесиро находилась или находится у него. Если бы я собственными глазами не видел выступление Тамбовского Красавчика, я, возможно, поверил бы, что он имеет отношение к взрыву в выставочном павильоне, но вообразить, что это танцующее недоразумение может оказаться в числе организаторов взрыва, я не могу.
— Его роль могла сводиться только к передаче пешки, — заметил Пабло.
— Я бы такому типу доставку пиццы не доверил, не говоря уже о пешке Канесиро, — раздраженно произнес Карденас.
— Вы сами говорили, что к поступкам русских нельзя применять обычные критерии, — пожал плечами Пабло.
Полковник вздохнул.
— Иногда я жалею о том, что Советский Союз развалился. Сидели бы русские спокойно за своим железным занавесом, и у нас бы голова не болела.
Лейтенант Монтолио сочувственно кивнул.
— В любом случае, необходимо срочно отыскать Стародыбова и установить за ним слежку, — подытожил полковник. — То же самое в отношении Икса и Совка.
— У меня есть идея. И Стародыбов, и Совок влюблены в эту женщину, Крусиграму… — лицо лейтенанта заметно порозовело. — Я мог бы продолжить ее разработку…
— Разработку? — насмешливо вскинул брови Карденас. — Теперь это так называется?
— Не понял…
— Видел бы ты себя в зеркало. Стыдно смотреть. Что в этой девице такого особенного?
— Грудь, — мечтательно произнес Монтолио. — Если бы вы только ее видели. Памела Андерсон отдыхает. И еще бедра. И щиколотки…
— Я не просил тебя вдаваться в анатомические подробности, — поморщился полковник. — Это был чисто риторический вопрос.
— Простите.
Несколько секунд полковник задумчиво созерцал вспыхнувший на лице подчиненного румянец, после чего заговорщицки ему подмигнул.
— А как девица? Тоже к тебе неровно дышит? Держу пари, что и она положила на тебя глаз. У всех этих русских красоток навязчивая мечта выйти замуж за испанца.
— Да, вроде, все шло неплохо, только она здорово на меня разозлилась. Я дважды убегал, когда она пыталась пригласить меня к себе.
— Убегал? У тебя что, какие-то проблемы… ну, с этим делом…
Карденас сделал неопределенный жест рукой.
— Нет, что вы. Просто в первый раз я побежал за Совком, а во второй раз должен был связаться с вами.
— Если так, все в порядке. Твоя девица получит вожделенного испанского жениха. Надеюсь, в этот раз ты ее не разочаруешь. Отправишься к ней. Установишь в квартире подслушивающие устройства, а как только там появится Стародыбов или Совок, установим за ними слежку.
— Но я даже ее имени не знаю, не говоря уж об адресе…
— По этому вопросу уже работают. Фоторобот есть, квартал, где она проживает, тебе известен. Установить все остальное — дело техники.
— Вы правы.
— И еще одно. Когда будешь охмурять свою красотку, не забывай о том, что представления русских женщин об испанских любовниках в основном основываются на бульварных романах о страстных латинских мачо и фильмах Альмодовара, то есть весьма далеки от действительности. Изобрази горячую латинскую страсть в лучших кинематографических традициях — и успех тебе обеспечен.
— Об этом можете не беспокоиться, — ухмыльнулся Пабло. — Я ей такое кино устрою — Альмодовар позеленеет от зависти.
— Только сначала установи подслушивающие устройства. Все остальное — потом.
— Разумеется, — кивнул Пабло. — Работа превыше всего.
* * *Василий Стародыбов чувствовал себя полностью разбитым, даже не просто разбитым, а полностью уничтоженным.
После позорного бегства от Марии, тореро некоторое время бесцельно шатался по улицам, терзаясь от пережитого унижения. Затем Василий ненадолго заскочил в снимаемую им квартиру, где быстро покидал в рюкзак самые необходимые вещи. Вопреки его опасениям, засады на квартире не оказалось, но это ничего не значило — убийцы могли появиться в любой момент.
Что делать и как жить дальше, тореро не представлял. Возвратиться на ферму Роблеса он не мог. Дело было даже не в гордости — наверняка убийцы в первую очередь стали бы искать его именно там. Вольный как ветер, Стародыбов мог отправиться куда угодно — в любую страну Европы, в Африку, а то и в Латинскую Америку. Мочь-то он мог, да только денег на это не было.
"Ладно, будет день — будет пища. Главное — убраться из Барселоны", — решил Василий.
Спустившись во двор, он столкнулся с группой подвыпивших подростков, среди которых выделялся прыщавым лицом и воровато бегающими глазами Хавьер Молина — шалопаистый сынок живущего в подвальном этаже мусорщика. Увидев Хавьера, Тамбовский Красавчик оживился.
— Hola[20], Хави, — приветствовал он юного Молину.
— О-ле-е, тореро! — глумливо заорал тинэйджер, размахивая в воздухе пустой бутылкой из-под Риохи[21].
Остальная банда загоготала, засвистела и заулюлюкала. Один из парней приложил к затылку руку с расставленными в форме буквы V пальцами, имитирующими рога, и сделал вид, что собирается забодать Стародыбова.
— Ты еще не продал свой старый мопед? — спросил Тамбовский Красавчик, благоразумно подавляя порыв как следует наподдать обидчикам. Силы были слишком неравны.
— Хочешь купить?
— Если цена будет разумной… Ты говорил, что по этой рухляди давно помойка плачет.
— Зачем он тебе? Ты ж, вроде, на машине ездишь.
— Машина сломалась. Уступишь за двадцатку?
— За двадцадку? — изумился Хавьер и выразительно повертел пальцем у виска. — Совсем с катушек съехал! Может, тебя бык в голову боднул?
— А сколько ты хочешь?
— Полторы сотни, как минимум.
Теперь пришел черед тореро изумляться.
— За эту кучу металлолома?
— Не нравится, не бери, — пожал плечами подросток. Громко харкнув, он плюнул тореро под ноги.
— Да ладно, продай ты ему, — толстяк в синем спортивном костюме ткнул приятеля локтем в бок. — Еще вина купим.
— Двадцать пять евро, — сказал Василий.
— Стольник, — покачал головой Молина.
Сошлись на сорока.
Разжившаяся деньками компания помчалась на ближайшую дискотеку, а Тамбовский Красавчик остался наедине с ржавым облезлым мопедом, казавшимся ровесником войны франкистов с республиканцами.
Став владельцем транспортного средства, Василий немного повеселел. Хоть пешком не придется из Барселоны выбираться. Куда же все-таки поехать? Тореро обратил глаза к небу, ожидая особого, понятного ему одному знака. Безразличные к судьбе отставного майора звезды молчали, с высокомерной отрешенностью мерцая в бескрайних просторах Вселенной.
Преисполнившись пронзительной жалости к самому себе, Василий глубоко и печально вздохнул. Рубашка на его груди натянулась. Державшаяся на "честном слове" пуговица не выдержала и оторвалась. Прокатившись по асфальту, она скрылась под колесом мопеда. Стародыбов чертыхнулся и, опустившись на четвереньки, в неверном свете фонаря принялся разыскивать пропажу.
Пару минут спустя Василий извлек из-под колеса маленький пластмассовый кружок. Осененный неожиданной мыслью он уставился на пуговицу с видом молодого адепта дзен-буддизма, достигшего просветления после того, как учитель, следуя излюбленной дзенской традиции, со всей дури долбанул его молотком по голове.
Пуговица! Конечно же! Вот он, долгожданный знак!
Спрятав пуговицу в карман, воодушевленный тореадор оседлал мопед и с сорок восьмой попытки завел его. Рассыпая по улице дробный грохот страдающего одышкой мотора, он вылетел на Гран Виа де лес Кортс Каталанес и понесся по ней на юг, туда, где Гран Виа переходила в шоссе, идущее вдоль Коста Дорады.