Человек, который сидел в гробу, не выглядел таким уж мертвым. Эдди с удивлением признался себе, что он был несколько разочарован тем, что на плечах у обитателя гроба оказалась голова, а не голый череп с беззубым ртом. По правде говоря, сидевший в гробу человек сильно смахивал на мистера Коллинза, который держал лавку скобяных товаров. У него была такая же — совершенно круглая — голова с жалкими остатками волос и сверкающие глаза.
Похоже, обитатель гроба очень удивился, увидев перед собой Эдди.
— Где я нахожусь? — спросил он. — Где публика? Где мистер Скиллет и мистер Пригожий? Где моя Даниэлла?
Эдди не имел ни малейшего понятия, о ком он спрашивал.
— Вы на конюшне Беспросветного Тупика, сэр, — вежливо сообщил он.
— Беспросветного чего? — переспросил человек, похожий на мистера Коллинза. Он не выглядел ни «великим», ни даже итальянцем.
— Беспросветного Тупика, сэр, — сказал Эдди. — Это дом семьи Диккенсов… Меня зовут Эдди Диккенс.
Он протянул руку. Человек из гроба пожал ее.
— Я Великий Дзуккини, — представился Великий Дзуккини.
— Вы не мертвы, не так ли? — поинтересовался Эдди. Почувствовав, как глупо прозвучал его вопрос, он добавил: — Я имею в виду: вы не считали себя мертвым?
— С какой стати я стал бы считать себя мертвым? — спросил его в ответ Великий Дзуккини, свешивая ноги через край гроба и выбираясь на солому.
— Меня смутили некоторые признаки, — пояснил Эдди. — Например, тот факт, что вы оказались в гробу, на котором написано ваше имя, а гроб — на катафалке.
Человек, похожий на мистера Коллинза, одобрительно кивнул головой:
— Вы очень наблюдательны, молодой человек. Я понял, на что вы намекаете. Нет, я лег в этот гроб абсолютно живым и собирался выйти из него определенным образом, но, как видите, все получилось иначе. К несчастью, вместо того чтобы появиться перед восторженной публикой, осыпающей меня градом аплодисментов и цветов, я оказываюсь в частной конюшне перед аудиторией, состоящей из одного человека.
Слово «аудитория» вызвала у Эдди не совсем приятные воспоминания. Однажды ему довелось столкнуться на жизненном пути с человеком по имени Памблснук — актером-импресарио бродячей труппы, — который не причинил мальчику ничего, кроме Горя с большой буквы (впрочем, я всегда произношу это слово с большой буквы).
— Вы, случайно, не странствующий актер, сэр? — спросил Эдди, стараясь (по правде говоря, без особого успеха) не выказывать своего отношения к людям этой профессии слишком уж явно.
Человек из гроба резко вскочил на ноги. Сейчас он выглядел еще менее «великим» и еще более похожим на забавного мистера Коллинза, торговца скобяными товарами. Эдди заметил, что жалкие остатки волос, которые еще красовались на голове у Великого Дзуккини — по редкому пучочку над каждым из ушей, — были выкрашены в черный цвет, насыщенности которого позавидовал бы и самый жгучий брюнет. Если уж говорить начистоту, слово «красить» является для данного случая слишком сильным: по резкому запаху ваксы Эдди определил, что волосы человека из гроба были не столько «накрашенными», сколько «начищенными» (ведь вы не «красите» свои ботинки черной ваксой, а «начищаете» их, не так ли?). Между тем Великий Дзуккини прямо-таки затрясся от негодования.
— Если хочешь знать, я НЕ странствующий актер, — заявил он; у него был вид человека, оскорбленного в лучших чувствах.
— Я не хотел вас обидеть, сэр, — заверил его Эдди. — Просто мне хотелось бы понять, что вы делали в гробу, упавшем с катафалка.
— А мне хотелось бы понять, как я очутился здесь, на конюшне, — сказал Великий Дзуккини.
— Мой двоюродный дедушка разбудил меня сегодня в шесть часов утра, чтобы сказать, что он обнаружил катафалк на подъездной дорожке к нашему дому, — сообщил Эдди. — Хотя он спит в своем доме-дереве на заднем дворе, у него настолько хороший слух, что его, по-видимому, разбудил цокот копыт по гравию. Экипаж был без кучера — во всяком случае, к тому времени, когда я его увидел. А ваш гроб свесился с заднего края катафалка и мог упасть в любую минуту.
— Твой дядя спит в доме-дереве? — полюбопытствовал собеседник мальчика.
— Да, — подтвердил Эдди; он уже пожалел, что упомянул об этом обстоятельстве. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы его семья была нормальной. Он мысленно зарекся рассказывать Великому Дзуккини про Безумную Тетю Мод, которая жила в полой корове Марджори.
— Значит, мой катафалк оказался у вас на подъездной дорожке без кучера?
— Да, — сказал Эдди.