— Все хорошо, — уверила Люси, отыграв фальшивый приступ до конца.
Ее поцеловали. Простили, и Люси обрадовалась. Сила женщины в ее слабости. Этой мудрости Люси Этьен обучилась случайно, но очень вовремя.
— Увези меня… Отсюда.
Из цирка. Из пыльного вагончика. От Драгана и его осуждения. Люси несравненная отважно решилась бежать от всего этого подальше — на виллу с золотыми вензелями.
Ведя ее под руку, мистер Мефис рассказывал, что мадам Буше прислала несколько коробок с новыми платьями и шляпками. Завлекал прогулкой вдоль Рейна и уверенно тянул за собой. Помог подняться в экипаж, уселся рядом, и Флобер повез их на виллу. Там ждал сытный обед и итальянское вино. Шутки, смех и беззаботность.
Окруженная вниманием Люси была довольна. Без чувства вины и вечных совестливых упреков жизнь казалась намного проще, а в богатстве — ярче и чище. Люси не помнила, как они оказались в спальне. Былая робость притупилась, и, захмелев, она покорно отзывалась на ласки. Иногда замирала, по привычке прикрываясь рукой, а потом поддавалась искушающим речам. «Несравненная», «прекрасная». Исполнив пару простеньких трюков, Люси перевернулась и повалилась в раскрытые объятия.
Смеялась, целовала, отдавалась парализующей волне, накрывавшей ее от низа живота. Боли не было. Все еще страшно, неприятно поначалу, но не больно. Саднящее чувство от возможной встречи с Драганом развеялось. Совесть смолкла, и Люси Этьен счастливо уснула на плече у Чарльза Мефиса.
***
Ночь покрыла цирк темным куполом шатра-небосвода. Зажглись первые звезды.
Глядя на них, Драган сидел на ступеньках вагончика Люси и подпирал стеной заветную дверь. Он ждал, будто верный пес, и все думал. Ему услужливо рассказали о том, сколько ночей провела Люси на вилле мистера Мефиса. Хуже он видел сам, своими глазами, как Люси поднялась в экипаж того богача. Как улыбнулась ему и позволила взять себя за руку.
Драган прикрыл глаза и, согнувшись, с болью потянул себя за волосы. Хотелось кричать, биться до исступления. Клокотавшая внутри злоба сменялась отчаянием и жалостью. Люси заставили! Он был в этом уверен, потому хотел поговорить. Узнать от нее. Почему она его не дождалась? Воспользовалась моментом и предала? Так просто? А может, это он понадеялся, что что-нибудь значит для нее?
Из-за угла появились Голиаф и синьор Антонио. Директор курил. Карлик обнимался с бутылкой вина, пил из жестяной кружки, а, забывшись, — прямо из горла. Оба посмотрели на Драгана и подошли к нему.
— Эх, ragazzino*. Дела сердечные — дела молодые, — с каким-то пониманием протянул Голиаф. — Как иногда воет Буффо: la donna è mobile qual piuma al vento*! На. Выпей.
В жестяной кружке плеснуло вино. В воздухе повис кислый аромат винограда, и Голиаф протянул кружку Драгану. Сперва отказавшись, тот взял и залпом осушил ее до дна. Терпкость приглушила изнуряющую боль, развеяла неприятные мысли. Ненадолго.
— Шел бы ты спать. Она сегодня все равно не вернется. — Голиаф снова плеснул вина, но пить еще Драган отказался. Дважды Голиаф предлагать не стал. — Ну как хочешь, — сказал он и выпил все сам.
Драган поднялся с места. Как никогда ему хотелось побыть одному и, спрятав руки в карманы, он побрел было прочь. Директор вдруг остановил его и приобнял за плечо. Ласково потрепал и пыхнул едким дымом.
— Ничего, Драган, — тихо прошептал синьор Антонио. — Она рано или поздно останется одна. Будет хорошо, если ты будешь рядом, — сказал он, и возмутившийся Драган сбросил его руку с плеча.
— Сначала продаете ее одному, а потом втюхиваете другому? — зло прорычал он, вскинув голову. — Да пошли вы.
— Не забывайся, ragazzino, — фыркнул директор. — Я вытащил тебя из тюрьмы.
— А кто меня туда запихал? Я не Люси, синьор Антонио, — бросил Драган напоследок. — Меня вам обмануть не удастся.
Он скрылся в темноте. Растаял один на один со своей злобой. Директор задумчиво выдул струйку дыма. Хлебнув из горла, Голиаф неразборчиво протянул:
— Così fan tutti cornutti*.
***
Люси надела платье. Новое. Чайное. Скромное, но невообразимо красивое. Мадам Буше прислала к нему пару лент, а еще туфли под цвет. Крутясь перед овальным Псише*, Люси не могла собой налюбоваться. Подобрав волосы, она выпустила из пучка кудрявый локон и такой понравилась себе еще больше.
В новых нарядах, да еще в таких красивых, о Драгане почти не думалось. Думалось о Мефисе. Наверное, синьор Д’Аскола был прав: Люси повезло обратить на себя внимание такого мужчины.
Внизу снова аппетитно пахло завтраком. Предвкушая свежие бриоши, горячий кофе, а также восторженные возгласы Чарльза по поводу ее наряда, Люси неспеша спустилась по лестнице. На подходе к гостиной она настороженно замерла.
Раздавались голоса. Один принадлежал Чарльзу, а вот второй был женским. Разговаривали о чем-то очень увлеченно и не совсем разборчиво. Люси расслышала «ты всегда был таким», а после серебристый смех незнакомки огласил простор светлой гостиной. Кажется, и мистер Мефис улыбнулся.
Люси вышла из-за прикрытой створки двери.
— О! А вот и она! — воскликнул он и радостный вскочил с места.
Подхватив Люси за локоток, Чарльз подвел ее к столу, за которым сидела разряженная и надушенная дама. Глаза у Люси разбежались от обилия кружев и пуговиц. По дутым голубым рукавам красивого платья вилась искусная вышивка, перетекавшая и на лиф. Поднятые кверху темные волосы лоснились у лица змеиными колечками и прикрывали крупную родинку на правом виске. Перетянутая корсетом незнакомка была хороша собой и вроде как молода. Опасно молода, отчего-то подумала Люси.
— Знакомься, Жаннет, это Люси.
— Мари, Кати, Люси… Ты не меняешься, Чарльз, — сказала Жаннет, одарив Люси оценивающим взглядом. Она будто ухмыльнулась, и эта ухмылка Люси совершенно не понравилась.
— Жаннет…
— Кажется, я сказала что-то лишнее. Уж извините, — вновь серебристый смех и кокетливое жеманство. Жаннет нравилась Люси все меньше. — Вижу, Чарльз, у тебя много дел. Не смею больше задерживать, — сказала она и поднялась с места, прихватив украшенную перьями шляпу. — Мое приглашение в силе. Catch you later*.
— Хм. Матиас! Проводи мадемуазель Жаннет!
— Хорошего дня, — откланялась Жаннет, оставив после себя душный запах духов и ревности.
— Кто это? — спросила Люси, украдкой посмотрев на мистера Мефиса.
Довольный, широко улыбающийся, он уселся как ни в чем ни бывало в кресло и пренебрежительно отмахнулся.
— Так. Старая знакомая.
Больше ничего не сказав, Чарльз раскурил утреннюю сигару и поглощенный мыслями отвернулся к окну.
Ни словом не обмолвился про платье. Не шутил, хотя вежливо предложил отзавтракать. Люси с отвращением посмотрела на белоснежную чашку. Ее чашку, из которой кто-то пил. Жаннет пила.
Настроение было испорчено.
***
Драган почти не спал. Всю ночь прождал у вагончика. Изгоняя из памяти навязчивый образ идущих вместе мистера Мефиса и Люси, он все еще верил: все услышанное им — злые, жестокие слухи. Уж он знал, как любили артисты мыть друг другу кости. Увы, Люси не вернулась, позволив расплодиться самым неприятным мыслям.
Она у него. У него! Сама села к нему в экипаж. Драган вновь и вновь видел довольный взгляд и то, как мистер Мефис взял ее ладонь в свою руку. Не одернула. Не выхватила. Лишь улыбнулась в ответ.
Драгану снился сон. Ему снился тот француз-бычок из Лонхофа. Он приходил домой, заставал свою Урсуллу под солдатиком и вонзал ей нож в сердце. Враз все переворачивалось с ног на голову, и на месте француза Драган видел себя. Видел, как по его руке стекает кровь Люси, как она вздыхает в последний раз и падает замертво, растворяясь в приятном ощущении свершившегося возмездия.
Склонившись над бочкой с водой, Драган нырнул в нее с головой. Прохлада остудила распаленный рассудок. Драган долго вглядывался в бездну бочки. Пузырьками утекал воздух. Стало нечем дышать, и он с громким всплеском вынырнул.