— А то ты не знаешь, Берта, — фыркнула Люси, и Берта тяжело вздохнула, прижав к ссадине чистую тряпицу.
От царапины саднило, но хуже того саднило на душе. Драган всегда был добр и заботлив, а теперь будто бы ненавидел. На мгновение Люси подумалось, что было бы, случись все по-другому? Не было бы ни богатства, ни белой виллы мистера Мефиса, ни красивых платьев. На смену богатому пороку подле Чарльза Мефиса пришла бы бедная благодетель подле Драгана Ченчича, и, сравнивая, Люси почти не жалела о случившемся. Жалела об одном: Чарльз вчера не приехал. Обиделся? Приревновал? Отправился к Жаннет? А вдруг он и вовсе не появится?
Люси уязвлено вскинула головой — и ладно. Она будет репетировать, а там станет такой знаменитой артисткой, что Чарльз Мефис еще сам пожалеет, что оставил ее! Мстительность обиженной женщины, клокотавшая внутри, рисовала замечательные картины отвергнутого Чарльза, едва ли не плачущего у ног Люси Несравненной, но мстительность стихала. Люси вновь думала о том, что было бы неплохо увидеться с Чарльзом вновь, отзавтракать в гостиной с золотыми вензелями и прогуляться по Базелю до модного магазина мадам Буше. Сладостные мечтания отравлял образ кокетки Жаннет, и Люси хотела увидеть Чарльза еще больше.
— Там гости!
К Берте ввалился радостный Гумберт, и его радость тут же передалась Люси. Просияв от счастья, она мгновенно позабыла о боли. Чарльз приехал! Наверняка он.
— Мне нужно одеться. Мистер Мефис… — встрепенулась Люси, однако Гумберт виновато потупился.
— Это не он, Люси. Это…
Договорить Гумберт не успел. Люси выбежала из вагончика Берты и, к своему неудовольствию, наткнулась на Жаннет. Разодетую, пышную, будто швейцарская меренга, и такую же слащавую.
— Так вот как живут циркачи! — ворковала Жаннет, собрав вкруг себя дрессировщика Гейне и близнецов-шпагоглотателей. — Любопытно-любопытно. Ах! — встрепенулась она, театрально раскинув руки. — Люсьен. Как я рада вас видеть, — радушно улыбнувшись, Жаннет приблизилась к Люси. — Не составите ли мне компанию! О, понимаю этот недоуменный взгляд. Друзья Чарльза — мои друзья. Я горю желанием узнать вас поближе, а дневные променады полезны для здоровья.
Сколько фальши! Люси едва удержалась от того, чтобы не поморщить нос. Хороший артист видит бездарную игру невооруженным глазом, а Жаннет даже не старалась. Жеманство, кокетство, слащавенький голосок, да вот только в глазах — сплошное притворство.
С предложением о прогулке Люси скрепя сердце согласилась. Надев новенькое платье, она уселась в экипаж, прибывший с проклятой Жаннет, и пара лошадей увезла их в Базель под радостное фырканье.
***
Пряная корица, нежная ваниль, яркий запах цитруса и ни с чем несравнимый сильный кофейный дух. Огромные окна кафе глядели прямо на базельскую Ратушу, и та призывно красовалась высокой башенкой, пестрой черепичной крышей и вырезанными из камня часами. Увы, кофейня интересовала Люси куда больше. Стены чайной комнаты блестели лакированными деревянными панелями. В вытянутых зеркалах отражались рогатые люстры, воткнутые аккурат посередине гипсовой лепнины. От белых скатертей и вышколенных официантов веяло дороговизной, и Люси горделиво оправляла оборки платья — теперь и она была частью этого дорогого красивого мира. Ей очень хотелось быть таковой.
— Значит, циркачка! — протянула Жаннет, когда официант поставил перед ними горячий шоколад и блюдце с парой бриошей.
Незаметно для себя она перешла на ты. Кокетливой наигранности стало куда меньше — зрители исчезли, а для Люси можно было и не стараться. Постучав ложкой о тонкий краешек белоснежного фарфора, Жаннет расплылась в вежливой улыбке.
— У Чарльза не было циркачек, а вот танцовщиц — пруд пруди. И у всех, как на подбор, не имена, а клички: Кити, Кати, Мари, Люси!
Жаннет стрельнула глазами и отпила из чашки горячего шоколада. Изучающий взгляд вперился в Люси, и Люси отплатила своей собеседнице той же монетой. Ревность травила душу, любопытство заставляло внимать каждому слову. Неопределенное предчувствие опасности изводило. Жаннет походила на развратный благоухающий пион, на пирожное, щедро украшенное кремом — в объемных рукавах, кружевах, украшениях, подчеркивающих красоту. Жаннет была хороша собой, пышна в формах, мягка в обращении, и тем самым пугала. Пугало и глупое совпадение, да и совпадение ли, что Чарльз не приехал вчера.
Отвлекшись на бриошь, Жаннет ехидненько хмыкнула.
— Чарльз с детства грезил цирком, — сказала она с довольством знатока, поучавшего невежду. — Даже меня в цирк водил. В Зимний цирк* мы ходили так часто, что я выучила всю их несложную программу наизусть. Помню, я даже ревновала. Уж Чарльз так глядел на гимнасток! Мечты сбываются, — добавила Жаннет, одарив Люси едва ли не презрительным взглядом.
— О чем вы?
— Да так, — Жаннет пожала плечами. — Мысли вслух.
Вся эта загадочность выводила из себя. Поддавшись порыву, Люси задала тот вопрос, который ее больше всего мучил:
— Вчера… Чарльз… Он был у вас?
— Как знать, как знать, — ответила Жаннет, позабавившись мгновенно распознанной ревности. — Либо был, либо нет. М-м-м. Эти дутые от ревности губы. Как же мне знакомо. Первый звоночек скорого расставания. — Жаннет откинулась на спинку стула и вновь одарила Люси оценивающим взглядом — разглядывала с пристрастием. — Ты худенькая, Люси. Чарльз любит худеньких. У него какая-то особенная слабость к изможденным доходяжкам. Он с радостью подбирает их, откармливает, обхаживает, а потом, едва они раздуваются в боках, находит себе новенькую дурочку. Молодую, наивную. Желательно девицу.
Люси крепко уцепилась за фарфоровое колечко чашки. Медленно отпила шоколад, медленно отставила чашку в сторону и медленно оправила волосы. В медлительности она старалась утопить уязвленность и злобу, вызванную словами проклятой Жаннет. Каждым жестом та пыталась выказать свое насмешливое превосходство. Каждым словом норовила задеть. Сравнивала имя Люси с кличкой животного, называла изможденной доходяжкой, молодой и наивной дурочкой, а хуже того, Люси совершенно не понимала, что их связывало с мистером Мефисом.
Ответ не заставил себя ждать.
— Когда-то мы были вместе. Чудное время! Чарльз тогда был моложе, — от задумчивости Жаннет кокетливо поигралась прядкой темных волос. — С тех пор он постарел, зато стал значительно богаче.
— Когда-то? — переспросила пылавшая Люси. — Что же случилось? Вы раздулись в боках?
Поджав губы, Жаннет едва побледнела. Люси удачно щелкнула ее по носу, и маленькая победа усладила получше шоколада. Что и говорить, а доходяжкой Жаннет не была хоть и бережно скрывала свои округлости под многослойным шелком и кружевом.
— Хм. Я сама ушла, — фыркнула Жаннет. Увы, откровенную ложь скрыть у нее не получилось. — Такие связи не длятся вечно. Чарльз рано или поздно оставит и тебя. Это удел всех его любовниц. Так что наслаждайся пока есть время.
— Вы позвали меня за тем, чтобы предостеречь? — уж точно не для дневного променада.
— Нет, — Жаннет радостно рассмеялась, и ее смех привлек внимание соседних столиков. — Я просто решила посмотреть на его новую пассию. Не могу передать тебе словами, Люси, какое счастье видеть кого-то на своем месте. Что-то в этой жизни не меняется, — с придыханием выговорила Жаннет. — Чарльз, как паук, заманивает к себе красивых мотыльков, и каждый из них попадается на золотые ниточки паутинки, — она расплылась в широкой улыбке, и маленькая родинка на правом виске скрылась в тоненьком лучике-морщинке. — Ничего. С каждым может случиться. Ты и я — одни из многих. Мы во многом с тобой похожи.
Люси Этьен поморщилась. Ей не нравилось, что Жаннет сравнивала их друг с другом, не нравилось, что Чарльз когда-то был с этой женщиной, как и то, что эта женщина теперь лезла к ней со своими наставлениями. Когда-то Люси Этьен не понравился бы и сам разговор — любовницы делили своего любовника, нисколько не стесняясь запретной темы, — но то было в прошлом. Теперь Люси на многие вещи смотрела иначе, особенно на те, от которых веяло дороговизной.