Ксенут Сул знал, что нужен, иначе его уже убили. Но он также подозревал, что не является самым ценным приобретением Ультрамаринов. Эта сомнительная честь принадлежала другому.
— Я заставлю его замолчать… — прошипел Ксенут Сул темноте, но не только ей…
Он поднял правую руку к зернистому свету, и из указательного пальца начал расти длинный коготь. Он вытягивался, пока не загнулся острым зазубренным крюком, после чего Ксенут Сул медленно провел им по левому предплечью.
Кожа легко разошлась, а за ней и мясо. Из раны потекла жидкость, подобная крови, но густая и словно бы одушевленная. Собравшись в лужицу у голых ног Ксенута Суда, она застыла в форме черепа. Темная жидкость все лилась из артерии, как из трупа, которому выпускают кровь, и наслаивалась на кости черепа, образуя подобие плоти. Голова вырисовывалась все детальнее: возникли кожа, волосы, даже руны, вытатуированные на лице, которое теперь напоминало лицо Проповедника.
Восковая голова вздохнула, будто выныривая из воды — или скорее колодца с кровью. Проповедник Квор Галлек «вступил» в камеру Ксенута Сула и торжественно взглянул на Освободившегося.
— Говори… — произнесло кровавое лицо хриплым, мертвенным голосом Ксенута Сула, шевеля губами одновременно с ним. — У нас мало времени.
Ксенут Сул улыбнулся, несмотря на усилия, которых требовало единение. При виде мучений проповедника становилось легче.
— Он здесь, — прошептал Ксенут Сул, — как говорили Барбос Кха и Улькас Тул.
Они не зря выловили их бездушные сущности из пламени эфира. Теперь их ждали вечные муки — справедливая награда за предательство… пусть даже и предателя.
— Сыны Жиллимана подозревают?
— Нет, ни о моей истинной природе, ни о моей цели.
— Можешь к нему подобраться?
Ксенут Сул фыркнул:
— Камера — не помеха.
— Что ты предложил за плен?
— Твое имя и обещание большего, чтобы они меня не убили. Ты был прав: их привлек кузнечный тотем.
Тонкие губы Квора Галлека растянулись в улыбке, но время единения заканчивалось. Он зарычал от напряжения, пытаясь продлить связь.
— Убей его, Ксенут Сул, — сказал он, и губы Ксенута Сула повторили слова за кровавым подобием лица. — Пытай его душу, пока не извлечешь всю правду до последнего клочка, а затем низвергни ее в варп. Я обещал им пир. А после этого мы сможем начать следующий акт…
Ксенут Сул кивнул. Его глаза горели злобой.
— Фульгурит, — проговорил он, словно напоминая себе о ждавшей их награде.
— Убийца богов… Оружие, способное сразить примарха… Даже Императора…
Лицо Квора Галлека исказилось от боли, кожа, плоть и кость слезли одна за другой, пока не осталась лишь бесформенная лужа крови.
Ксенут Сул устало сел, но его рвение не ослабло.
— Я освежую твою грязную душонку, — пообещал он темноте, но не только ей, — Бартуса Нарек.
Глава 13
Кровавое воссоединение
Немедленно вызванный «Громовой ястреб» доставил Саламандр из Гептапигионской крепости в Восточную цитадель. Сели они среди клубов поднятой пыли и под вой нескольких сирен, отреагировавших на внезапно возникший корабль.
Прежде чем стражи в кобальтово-синей броне могли остановить трех драконьих легионеров, резво выпрыгнувших из люка на боку штурмовика, из глубин бастиона вышло сопровождение в составе Эонида Тиэля и Вита Инвиглио.
Оба были вооружены, хотя оружие оставалось в кобурах и ножнах.
Тиэль поднял левую руку ладонью к Саламандрам. — Не спешите, — предупредил он. — Именно поэтому вам ничего и не сказали.
Первым заговорил Зитос, бывший вне себя от злости: — Вы держите в камере убийцу нашего отца, но сообщить нам не сочли нужным. Мы сидим в городе уже несколько месяцев!
Вар’кир остановил конфликт прежде, чем это пришлось делать Тиэлю.
— Зитос, спокойно. У тебя слишком горячая кровь.
— Сейчас она как магма, капеллан, — процедил тот.
Нумеон, проигнорировав обоих, обратился к Тиэлю:
— Вар’кир и я пойдем с тобой. Я хочу увидеть предателя по имени Бартуса Нарек. Мы с ним уже сталкивались, и из-за него погибло множество легионеров.
Тиэль не сдвинулся с места. Как и Зитос, несмотря на слова Нумеона, и это говорило о том, какое влияние капитан Саламандр имел на Восемнадцатый. Тиэль вдруг понял, что после потери примарха Артелл Нумеон фактически стал магистром легиона.