Но он оставил эти мысли при себе, сказав:
— У меня нет права решать, можешь ли ты убить его, Артелл. Хотя я бы разрешил.
— Клянусь, что не буду ничего делать, — ответил Нумеон, по обычаю Ультрамаринов прижав к груди кулак.
Тиэль помолчал, оценивая угрозу, которую могли представлять оба Саламандры. Он не мог удержаться от этой привычки даже в присутствии союзников.
Решив, что беспокоиться не о чем — или, возможно, незачем, — он кивнул Инвиглио, и тот немедленно отозвал напряженных стражников в сторону.
— Когда окажемся в Восточной Цитадели, — сказал Тиэль после того, как те ушли за Инвиглио, — слушайте меня и делайте все так, как я скажу.
Лицо Нумеона было непроницаемо:
— Понял.
Вар’кир молча кивнул.
Четыре легионера прошли через ворота. Зитос покорно остался ждать снаружи, словно статуя из оникса. Сначала он кипел от гнева, но быстро понял, что Нумеон не взял его как раз поэтому.
Помещения Восточной цитадели уходили глубоко под землю Макрагга. Именно здесь, как сообщил Тиэль, и держали Бартусу Нарека. В бастионе были и другие пленники, но никто не сидел дольше этого Несущего Слово.
— Я позвал Тита Прейтона, — говорил Тиэль, пока все четверо шли в ногу по широким коридорам из камня и стали. — Но подозреваю, он уже знает, что вы здесь.
Он покосился на Вар’кира, которому хватило такта ничего не отрицать.
— Как ты уговорил его признаться? — поинтересовался Тиэль, вновь переводя взгляд вперед.
— Он сам рассказал.
Тиэль одобрительно кивнул.
— Предателя уже допрашивали? — спросил Нумеон.
— Тщательно, — ответил Тиэль. — Даже когда в этом уже не было необходимости.
Вар’кир рассмеялся, вместе с остальными спускаясь по ступеням и заходя на открытую платформу, которая должна была отвезти их вниз.
— Для Ультрамарина ты на удивление… смело мыслишь.
— Мне это постоянно говорят.
— И не всегда в качестве комплимента, полагаю.
— Верно полагаешь.
По пути к лифту Тиэль кивал каждому встреченному стражнику, а они все в ответ отдавали честь. Среди них были только легионеры, поскольку только им можно было доверить охрану местных пленников.
Когда все вступили на платформу, Инвиглио активировал лифт.
— Он спустит нас на несколько уровней, — объяснил он, — но камера Бартусы Нарека находится под землей. Остальной путь придется проделать пешком.
Нумеон не ответил. Он замкнулся в себе, готовясь к встрече с вигилятором, который убил на Траорисе Хелона, Узака, Шаку и Пергеллена. Насчет смерти последнего Нумеон не был уверен, но все равно шептал имя Железнорукого вместе с остальными, как мантру.
— Артелл, — позвал Тиэль, когда лифт с лязгом остановился.
Зазвенели цепи, застонал металл: кабина коснулась земли.
— Артелл, — тверже повторил он.
Нумеон взглянул на него.
— Я дал клятву, — сказал Саламандра, — и не нарушу ее. Я не буду его убивать… пока.
Инвиглио с тревогой посмотрел на сержанта в поисках моральной поддержки.
Несколько секунд миновало в тишине, после чего Тиэль пожал плечами и рывком открыл складывающуюся дверь, которая закрылась еще перед спуском.
— Сойдет.
Инвиглио вышел первым. Остальные последовали за ним.
Вниз вела узкая лестница. Стершиеся каменные ступени и дрожащие отблески факелов на стенах придавали обстановке мрачный, древний вид. Нумеон готов был поверить, что они обнаружат Нарека на дыбе или в подвесной клетке.
После второго пролета у Тиэля затрещал вокс. Он остановился, жестом попросил остальных сделать то же самое, а затем приказал собеседнику доложить.
Он некоторое время слушал, пока легионеры ждали. Закончив разговор, он закрыл канал и достал пистолет.
Инвиглио последовал его примеру.
— В чем дело? — спросил Вар’кир.
Нумеон обнажил ультрамарский гладий. Ни Тиэль, ни Инвиглио не попытались остановить его или возразить.
— Он сбежал, да?
Тиэль нахмурился.
— Внизу должно быть шесть стражников, — сказал он. — Ультрамаринов. Наших братьев. Ни один не отвечает.
— Есть еще кое-что, — добавил Вар’кир, снимая с пояса булаву с драконьей головой. — Чувствуете запах?
Он секунду подождал, чтобы другие тоже принюхались.
— Кровь.
Первый труп обнаружил Инвиглио. Мертвый Ультрамарин сидел, прислонившись к стене алькова рядом с одной из нижних камер. У него было вырвано горло.