— Я не буду вашим пленником, — уверенно ответил Хехт.
— Вот как?
Хехт кивнул:
— Я слуга Малкадора Сигиллита. — Он подставил плечо под тусклый свет. — Видите его символ на моей броне?
— Видим, — ответил Вар’кир. — Ты получаешь приказы с Терры? Ты не знаешь, она еще стоит?
До сих пор капеллан вел себя холодно, но в этом вопросе послышалась тревога.
Если Терра еще жива, это многое меняло, в том числе для второй империи Жиллимана. Неопределенные обстоятельства — это одно, но если окажется, что Империум Секундус основали, когда тронный мир остро нуждался в помощи, всех задействованных в этом ждало порицание, а то и обвинение в ереси.
Хехт замолчал, раздумывая над ответом. Очевидно, что причиной молчания было незнание.
— Я давно не видел Терру и не контактировал с лордом Малкадором, разве что получал оттуда приказы. Но характер моей миссии — это только мое дело. Даже ваш взрывоопасный псайкер ничего не вытащит из моего разума, и какие бы пытки вы ни придумали, они тоже ничего не дадут. Вам придется меня отпустить, но пока наши пути совпадают. Судя по тому, что я видел, воинов у вас на корабле немного, а ваша настороженность говорит о том, что направляетесь вы не в самое гостеприимное место.
— Наша настороженность и цель пути тебя не касаются, — огрызнулся Зитос.
Хехт примирительно поднял ладони.
— И меня это устраивает. Но мой корабль уничтожен, мой товарищ пропал — возможно, погиб. Я ведь в обществе союзников. Позвольте меня исполнить волю Малкадора. Как только я раздобуду новый корабль, я оставлю вас, и вы спокойно продолжите заниматься своими неведомыми делами.
— Там, куда мы направляемся, это скорее всего будет невозможно, — повернулся к Хехту третий допрашивающий, которого раньше не было видно.
— И куда же вы направляетесь, позвольте спросить?
Нумеон вышел на свет, смотря на Хехта пылающими огнем глазами.
— В Гибельный шторм.
Гарго взглянул на ручной биосканер и нахмурился.
— Это выражение несет хорошие новости или плохие? — спросил Ушаманн, садясь на медицинском столе в корабельном апотекарионе.
— Твои жизненные показатели выглядят нормально, — заверил Гарго, убирая биосканер, — но я не апотекарий. Я могу залатать раны, но знаний о физиологии мне недостает.
— Значит, новости хорошие.
Гарго изогнул бровь:
— Почему?
— Незнание иногда предпочтительнее правды, — ответил Ушаманн, слезая со стола и становясь рядом с Гарго.
Даже в боевой броне кузнец был на полголовы ниже библиария, но превосходил брата шириной.
— Ты ведь несерьезно.
— Серьезно, Гарго.
Голову библиария разделяли три полосы темно-красных волос, выбритых в форме драконьих голов. Он постоянно щурился, словно изучая и оценивая все вокруг. Усталое выражение лица выдавало в нем воина, который повидал слишком много.
Гарго знал, что Истваан V обошелся с Ушаманном особенно жестоко. Саламандра потерял своего учителя и многих братьев из библиариума, разжалованных до простых солдат. Они обладали такой силой… но не могли ее использовать.
А ведь сила способна так много изменить.
Но, как нередко повторял Ксафен, они все что-то потеряли.
— Эта братоубийственная война — уродливая правда, — возразил Гарго. — Отвратительная правда, но мы должны взглянуть ей в лицо.
— И как это поможет примириться с гибелью Терры, брат?
— Мы не знаем, погибла Терра или нет.
— Действительно, но мы не можем исключать этот вариант. Наш гость, этот Хехт, утверждает, что служит Малкадору, и не похоже, что он лжет. Но факт его службы не доказывает, что Император еще правит Империумом, — только то, что он правил им, когда Хехт в последний раз был на Терре.
Гарго подавил гнев:
— Ушаманн, ты не можешь так говорить.
— Это почему же?
— Терра должна выстоять. Император должен выстоять.
— Тогда зачем Жиллиман создал второй Империум с Макраггом в центре? Глядя в лицо войне, мы видим уродливую правду. Здесь то же самое. И с Вулканом то же самое.
Гарго неуверенно нахмурился и сразу стал выглядеть моложе своих лет.
— С отцом?
— Да, с нашим отцом. Ты рад узнать правду?
— О какой правде ты говоришь?
— Что он мертв, а мы везем его труп в самый опасный варп-шторм всех времен.
— Нумеон верит, что он жив.
— И ты в это веришь?
Гарго не знал, что ответить.
Ушаманн направился к выходу из апотекариона. Он остановился на пороге, не поворачиваясь к Гарго.
— Незнание помогало мне верить, что наш отец жив. Я держался за эту веру. Она давала мне надежду. Затем надежда умерла, но взамен я получил жажду мести. Теперь же Нумеон говорит, что отец жив, когда глаза доказывают обратное. Мне было видение, в котором я узрел нашего примарха, но что я обнаружил, когда проник в его разум, Гарго?