Было ещё не слишком поздно, и Мэри позвала служанку Титубу. В коридоре раздались шаги и на пороге возникла темнокожая прислуга.
— Да, Мэри? Звала? — спросила она, стоя в дверном проёме.
— Звала.
— Что угодно?
— Возьми этот подарок и доставь его подарившему. Мне он не нужен.
Титуба сощурила глаза на протянутую коробочку.
— Что-то случилось, Мэри? На тебе лица нет.
— Этот кулон ядовит. Угадай, чей подарок?
— Догадываюсь.
Мэри поморщилась.
— Отправь это назад графине. Я не желаю видеть это здесь.
— Хорошо, отошлю, — Титуба взяла коробочку, повертела в руках. — Надо тогда вернуть в первозданном виде.
— Ну так верни, но чтобы эта вещь тут впредь не появлялась, — отмахнулась Мэри, потирая руками горло.
— Об этом происшествии можно доложить Правителю, — начала Титуба, упаковывая подарок. — Если он узнает, что вас хотели убить…
— Нет, — Мэри отвернулась от зеркала и возрилась на служанку. — Мой сын тем более не должен знать об этом происшествии.
— Но в его власти наказать графиню…
— Нет, Титуба! Мой сын ни о чём не должен знать! Это мои личные дела с этой немецкой сукой! Я сама с ней разберусь! Лишь прошу тебя избавиться от этой вещи!
— Как скажешь, — Титуба покинула комнату госпожи.
***
Пока служанка отсутствовала, Мэри начала беспокойно ходить по комнате. Изредка она подходила к окну, выглядывала, потом снова задёргивала штору. Уже достаточно стемнело, а служанки всё не было.
Уснула она там, что-ли? — думала Мэри.
Чтобы как-то себя успокоить, она принялась распаковывать другие подарки. Те были обычными и Мэри не чувствовала в них опасность. Между тем над Салемом поднялась луна. Мэри разложила подарки по комнате, когда скрипнула дверь и в проёме возникла Титуба.
— Отдала? — напряжённо спросила Мэри.
Титуба выглядела какой-то странной.
— Это оказалось легко. Могла бы и сама вернуть.
— Графиня бы не так меня поняла. И самой возвращать подаренное невежливо.
— А меня отправлять вежливо?
— Ты же вернулась. И как она отреагировала?
— Удивилась вначале и отрицала, что ничего подобного не дарила.
— Выходит, это не она подсунула мне ядовитый кулон?
— По ней трудно определить, она или нет. Она не хотела принимать его назад, утверждая, что это не её подарок.
— Чей же тогда? Кроме неё, меня больше никто не желает убить.
— Я оповестила её от вашего имени, что вас трудно обмануть и оставила подарок на корабле.
— А она?
— Она смирилась с неизбежным и приняла украшение.
Мэри облегчённо выдохнула, но снова испытала тревогу. Графиня Марбург слишком умна и проницательна, чтобы легко сдаваться.
Но тут её явно застали врасплох. Обложалась она с кончиной Мэри. Как же просто оказалось послать к ней прислугу, чтобы вернуть подарок.
Мэри посмотрела на луну за окном и зевнула.
— Спасибо, Титуба. Теперь можешь идти спать. На сегодня ты мне не понадобишься.
— Погоди.
Мэри повернулась.
— Что?
Служанка обвела взглядом комнату, потупилась и вынула из-за спины красивую обёртку.
— Графиня Марбург поднесла тебе взамен другой подарок.
— Это шутка? Я дважды не куплюсь!
— Когда я покидала её судно, она окликнула меня, принесла извинение и всучила это. Я даже отказаться не успела.
— И что внутри?
— Не знаю. Это тебе адресовано, не мне.
— Ну что ж, взгляну, от этого же не умру. — Мэри взяла протянутую упаковку, когда ощутила холод в сердце.
Интуиция подсказывала не открывать и не смотреть, но любопытство не сдержало Мэри.
Распечатав коробочку, она со страхом посмотрела на подарок внутри. Вместо кулона на бархатной подушечке лежал красивый браслет.
— Графиня превзошла себя! — выдохнула Титуба, рассматривая побрякушку.
Взяв браслет, Мэри помедлила, потом нацепила его на руку.
— Вроде бы ничего не чувствую, — произнесла она, вертя запястьем. — Думаю, он не отравлен.
Мэри выжидала, но самочувствие её не изменилось. Она не чувствовала удушье или что-то ещё в этом роде.
— Раз всё нормально, то я пойду, — сказала Титуба и вышла из комнаты.
Ощущая усталость, внезапно накатившую на Мэри, она легла спать. Когда она крепко заснула, браслет засветился тёмной аурой и начал высасывать из Мэри жизненную силу. За окном щурилась луна, а на фоне окна стоял силуэт высокой женщины, с ухмылкой наблюдающей за тем, как её колдовской атрибут постепенно убивает Мэри Сибли.