Пол быстренько продумал план и тут же вышел из своего укрытия на тротуар. Шел он так, будто был «под шафе»: не шатался из стороны в сторону, но ступал с чрезвычайной, преувеличенной осторожностью, несколько манерно и нарочито. Посмотрев по сторонам, он довольно бодро перешел улицу и резво вскарабкался на противоположный тротуар: Пол как бы показывал всем, что он не потерял достоинства, входя в бар. Ему не нужно было смотреть в сторону молодых людей, он и так был уверен, что они за ним внимательно наблюдают.
Внутри стоял грохот, хохот и приветственные крики – похоже, кого-то чествовали. А может, справляли поминки, словом, обычный салун. Народ расползался по кабинкам, и места у стойки были почти все забиты. Этой забегаловке было лет пятьдесят от роду и ничего со времен ее открытия не изменилось, кроме разве что увеличенных плакатов на стенах: Брендан Бехан и Юджин О'Нил и кто-то еще, кого Пол не узнал, наверняка, какой-нибудь ирландский республиканец из двадцатых годов; зальчик просто тонул в ирландском акценте из группы жирных мужичков, сидящих за стойкой, доносилась живенькая мелодийка, которую нельзя было ни с чем спутать. Барменша в рыжем парике оттолкнула Пола локтем и пронесла мимо него поднос, полный пивных кружек.
Пол остановился возле окна, через которое молодчики напротив могли отличным образом обозревать его спину. Он заказал имбирное пиво и жадно проглотил три кружки подряд без передыху. Тут же его заловили за пуговицу два горлопана, потребовавших высказать отношение к «Кэтфиш Хантер». Когда Пол признался в своем полном невежестве, то на него хлынул неиссякаемый поток информации о бейсболе. Решив, наконец, что прошло уже достаточно времени, он решительно пробрался сквозь толпу и, дождавшись своей очереди, ввалился в мужской туалет и стал смывать пот с ладоней. Выйдя, он принялся пробиваться к выходу, стараясь побороть возникший ни к селу, ни к городу страх. Пьяно помахав двоим болтунам, Пол выскользнул на улицу, едва не столкнувшись с парочкой смешливых пьяниц, входивших в бар.
Пол принялся оглядываться, изображая достаточно выпившего человека, который как бы запамятовал, куда поставил машину. Пот струился по ладоням, и он вытер их о внутреннюю подкладку карманов. Двинувшись будто бы не в том направлении, он громко выругался и, злобно топнув ногой, повернул к углу, из-за которого вышел. Пошатываясь, поплелся к нему.
Уголком глаза он видел, что двое молодых людей несколько выпрямились и сели неестественно прямо. Головы их поворачивались вслед за ним, что свидетельствовало о все возрастающем интересе к передвижению «пьянчуги».
Остановившись на углу, Пол принялся с пьяной сосредоточенностью изучать все четыре улицы по очереди; затем он аккуратно взобрался на тротуар и махнул рукой куда-то вдаль, с видимым усилием удерживая равновесие.
Но изображая пьяного, он чувствовал страх. «Зачем тебе все это? Не надо. Тебе ведь не хочется умирать. Не стоит приставать ко мне».
Он испытывал старый знакомый ужас, ощущая нечто отвратительное, составленное из намерений потенциальных убийц и его собственных: он боялся нападающих, но себя самого и того, что он собирался сделать, боялся еще больше. То было нечто, что Пол чувствовал, но никак не мог до конца понять.
Пол знал, что молодчики не оставят его в покое. За этим кабаком они наблюдали в течение нескольких часов, поджидая кого-нибудь в его роде: и даже прожди они неделю, им не попадется добыча лучше. Одинокий пьяница, забредший в темный проулок, ищет свою машину…
Чтобы успокоиться, Пол дышал глубоко и равномерно. Добравшись до затененного участка, он притворился рассерженным, не обнаружив на месте автомобиля, Он стоял спиной, но знал, что ребята уже рядом, так как когда они подошли к угловому фонарю, то на стене четко вырисовались их силуэты.
Пол сгорбился, пытаясь всунуть ключ в дверцу машины, но это была не его машина, и он со стоном издал громкое проклятье, чтобы его услышали, потом зло пнул не желавшую открываться машину и пошел дальше, низко наклоняясь и рассматривая каждую попавшую в поле зрения машину.