Примерно через минуту процесс завершился. Сильвер протащил перфоленту чуть дальше и оторвал. Он провел ее между пальцами, внимательно рассматривая, затем кивнул.
— Похоже, сброс памяти удался.
— Тогда за дело.
За спиной Тары появились новые языки огня, подсвечивая ее темные волосы.
Сильвер смотал ленту и сунул ее в карман.
— Я буду называть коды, а вы будете вводить их.
Тара уже занесла руки над пультом.
— Нажмите клавишу LDA, чтобы загрузить адрес первой ячейки памяти в регистр.
Лэш увидел, как под пальцем Тары загорелась лампочка.
— Теперь введите с тех переключателей 001111000. В десятичной системе это будет 120, первая доступная ячейка памяти.
Тара пробежала пальцем по ряду кнопок.
— Теперь нажмите клавишу ВВОД.
На пульте загорелась зеленая лампочка.
— Есть, — сообщила Тара.
— А сейчас нажмите ADD.
— Нажала.
— С переключателей введите 100000000.
— Погодите. Эта единица вначале может все испортить.
— Бит четности, помните? Нужно выставить его.
— Хорошо. — Тара снова пробежала пальцами по кнопкам. — Готово.
— ВВОД, чтобы выполнить команду «AND 0» для этой ячейки памяти.
Очередное нажатие клавиши, очередное подтверждение.
— Теперь STM, чтобы сохранить новое значение в памяти.
Тара надавила на клавишу в конце ряда и кивнула.
— А сейчас нажмите IN С, чтобы увеличить значение счетчика.
— Есть.
— Хорошо. Теперь можно перейти к следующему этапу. Используйте эти четыре клавиши — LDA, ADD, STM и INC — по очереди, выполняя один и тот же набор команд, пока не дойдете до последнего адреса.
— Сколько этих ячеек памяти?
— Тысяча.
У Тары вытянулось лицо.
— Господи. Мы не успеем очистить все.
Наступила пугающая тишина.
— Прошу прощения, — снова заговорил Сильвер. — Я имел в виду тысячу в восьмеричной системе.
От улыбки, которая при этих словах появилась на его лице, Лэшу стало еще больше не по себе.
— В восьмеричной, — пробормотала Тара. — Сколько это в десятичной?
— Пятьсот двенадцать.
— Уже лучше. Но все равно придется потрудиться.
— И потому предлагаю начать прямо сейчас, — сказал Мочли.
Они работали вместе: Дорфман считал циклы, Тара вводила команды, Сильвер проверял их правильность. Гилмора послали к люку, чтобы тот наблюдал за перегородкой и сразу же сообщил, если будет отменен уровень тревоги Гамма. Лоусону велели проследить, чтобы пожар не преградил им дорогу к люку.
Они толпились вокруг компьютера, в жаре и дыму, который сгустился настолько, что Лэш едва видел окружающих. Из глаз его текли слезы, в горле пересохло, он с трудом сглатывал слюну. Шелдрейк время от времени отправлялся к аварийному генератору с его смертоносным содержимым и возвращался с все более мрачным выражением лица. Наконец Тара отошла от пульта, разминая онемевшие пальцы.
Дорфман кивнул.
— Все верно. Пятьсот двенадцать.
Лэш с отчаянно бьющимся сердцем ждал, когда что-то произойдет.
Ничего. У него начало жечь кожу. Он закрыл глаза и, почувствовав, как кружится голова, тут же поспешно открыл их снова. Шелдрейк схватил рацию.
— Гилмор!
Послышался шум помех.
— Да, сэр.
— Что-нибудь происходит?
— Нет, сэр. Без изменений.
Начальник службы безопасности медленно опустил руку. Все молчали, не глядя друг на друга. Неожиданно рация ожила.
— Мистер Шелдрейк?
— Что там?
— Перегородка! Она открывается!
Лэш почувствовал слабую дрожь под ногами, почти незаметную среди конвульсий окружающих машин, но все же ощутимую.
— А питание? — почти кричал Шелдрейк. — Есть питание?
— Нет, сэр. Я пока ничего не вижу, только огни города сквозь решетку. Господи, какой прекрасный вид…
— Оставайся там. Мы идем. — Он повернулся к остальным. — Уровень тревоги Гамма отменен. Похоже, у нас получилось.
— Благодаря Таре, — сказал Мочли.
Тара устало оперлась о пульт.
— Скорее, — поторопил директор вспомогательной службы. — У нас нет времени.
Он двинулся первым через густые клубы дыма. Лэш мягко взял Тару за руку и пошел за Шелдрейком. Оглянувшись, он с удивлением увидел, что Сильвер стоит на месте, снова вводя в телетайп перфоленту.
— Доктор Сильвер! — крикнул он. — Ричард! Идемте!
— Сейчас.
Телетайп ожил, перфолента начала перемещаться по направляющим.
— Что вы делаете, черт побери? — крикнула Тара. — Надо сматываться!