Ей пришлось уехать, потому что она боялась гнева Руди Монморенси. К счастью, он её не преследовал. Наверное, уже через пару дней забыл о неприятном инциденте.
«Пора навестить химика», — подумала девушка. Возможно, это было проявлением слабости, но она хотела получить хотя бы парочку «весёленьких» и предаться танцам под звуки рейва. Но так будет неправильно. Неужели она сможет пойти в ночной клуб, зная, что Рэй лежит здесь, на грани между жизнью и смертью? Только сейчас она поняла, что всё это время продолжала прижимать свою ладонь к его щеке, слегка поросшей щетиной.
«Я справлюсь, — произнесла она, склонившись к парню. — Обещаю, что справлюсь».
«Какого чёрта?» — мысленно выругался Рэй, открыв глаза и обнаружив, что за окном ещё ночь. Или, быть может, он уснул под самое утро и проспал весь день? Подросток взглянул на часы. 11:07 PM. Наверное, так и есть. Мучительная бессонница оставила его в покое ближе к рассвету, а значит, он провалялся в кровати около семнадцати часов, чего с ним раньше никогда не случалось.
Когда в палату вошёл врач, парень накинулся на него с расспросами по поводу своего необычного режима сна и бодрствования. Судя по всему, мужчина в халате и сам не мог найти подходящего объяснения всему тому, что творилось с организмом пациента.
— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросил у Рэя доктор.
— Достаточно странно, — признался подросток. — Всю ночь я старался последовать вашему совету и немного поспать, но мне никак не удавалось этого сделать. Между прочим, медсестра отказалась давать мне снотворное.
— Она следовала моим инструкциям, потому что в твоём нынешнем состоянии тебе нежелательно употреблять какие-либо седативные препараты.
— Я не знаю, что там у вас за инструкции, но мне пришлось пролежать всю ночь, глядя в потолок, — Рэй возвёл глаза кверху. — Зато утром я уснул, а проснулся только сейчас, когда на улице стало совсем темно.
— Ты оказался в непростой ситуации, поэтому скоро за тобой будут наблюдать специалисты.
— Какие ещё специалисты? Разве вы не в состоянии сказать, что за дерьмо со мной творится?
— Пожалуйста, успокойся. Тебе лучше не нервничать. После травмы в твоей голове произошли серьёзные изменения, и мы должны выяснить, каким образом от них можно избавиться.
— Знаете, док, мне это совсем не нравится. Сколько времени понадобится вашим специалистам, чтобы избавить меня от бессонницы?
— Бессонница — это не причина, а следствие, — задумчиво произнёс врач. — Придётся провести ряд тестов и исследований.
— Звучит так, словно вы собираетесь засунуть мне в задницу какую-нибудь из своих медицинских хреновин.
Врач не отреагировал на реплику пациента. Он присел на край кровати, извлёк из бокового кармана халата тонкий фонарик и посветил Рэю поочерёдно сначала в один глаз, затем в другой.
— Есть отклонения? — чтобы поддержать беседу, поинтересовался подросток.
— Абсолютно никаких, — в ответе мужчины не прозвучало особого энтузиазма. — По всем признакам ты здоров.
Чувствовалось, что в воздухе повисло большое «но».
По всем признакам ты здоров, НО с мозгами у тебя определённо что-то не так, парень.
— Может быть, вы дадите мне немного снотворного, чтобы я мог поспать до утра? — выдвинул предложение Рэй. — Возможно, тогда всё станет на свои места.
— Вряд ли, — отрицательно покачал головой врач. — Если перегорела лампочка, то нужно вкручивать новую, а не щёлкать выключателем, надеясь, что она загорится снова.
Интересно, как отреагировал бы Далтон, если бы увидел на пороге дома живого пасынка? Рэй старался представить лицо отчима, обнаружившего перед собой подростка, которого он оставил умирать во мраке холодной ночи. Было бы это удивление, разочарование или испуг? А может, жирная свинья сделала бы вид, что ничего не произошло? Вероятнее всего, он закричал бы: «Карлин, посмотри, кто к нам пожаловал!» Для полной убедительности он раскинул бы руки в стороны с намерением радушно прижать к себе приёмное чадо. У говнюка наверняка нашлось бы несколько слов о сожалении, которое он испытывает по отношению к тому, что между ними произошло при их последней встрече. А, по версии Далтона, Рэй поднял на него руку. «Но кто старое помянет, тому глаз вон!» — вот что сказал бы отчим с фальшиво-приторной улыбкой на губах.
Едва представив эту гримасу, Рэй ощутил невероятную потребность разбить ему морду, чтобы услышать под кулаком хруст ломающегося носа. Чтобы почувствовать, как пальцы окропляет горячая кровь ублюдка. Но самым большим на свете наслаждением для Рэя стала бы смерть толстозадого притворщика. Он с самого начала притворялся, что сможет заменить мальчику утраченного родителя, что будет заботиться о нём, что у них получится настоящая семья. Мать оказалась перед сложным выбором между новым мужем и родным сыном, и такой выбор её заставил сделать именно Далтон.
Разве кто-нибудь мог подумать, что несколько лет назад Карлин привела в дом мужчину, который не только не составит ей счастья, — а Рэй был полностью уверен, что мать не чувствовала себя рядом с Далтоном так же хорошо, как с покойным отцом, — но и чуть не станет убийцей её сына. Во всём виноват только он, отчим. Не следовало ему тогда врать по поводу того, что пасынок ударил его. И почему только мать ему поверила? Разве её материнское сердце не подсказало, где именно скрывается ложь?
Но она по-прежнему ничего не знает, иначе давно сидела бы у кровати сына и проливала слёзы. Нет, даже из желания насолить отчиму Рэй пока не будет сообщать ей о случившемся. К тому же, гнусный обманщик может снова перевернуть всё с ног на голову и выставить парня полным ничтожеством. К примеру, он запросто может сказать, что был вынужден прибегнуть к помощи оружия, потому что защищался от напавшего на него подростка.
Потом мысли Рэя переключились с Далтона на Виолет. Наверняка она приходила навестить его, но ей снова сообщили о том, что он лежит без сознания. Парень перевернулся на другой бок, чтобы занять более удобное положение, но сон по-прежнему не приходил, как будто в голове перегорело какое-то реле, отключающее сознание на период ночного времени. Теперь он думал о недавнем рассказе девушки, о том, что с ней случилось в машине старшеклассника.
«Иногда мне кажется, что в мире существуют скрытые законы вселенского равновесия. Подчас они непонятны для нас, но это не значит, что они не действуют», — вспомнились подростку слова из разговора с мистером Девероузом.
Рэй так не считал. Не существовало никаких законов, которые помогали бы поддерживать равновесие во всей Вселенной, потому что, в противном случае, не умер бы отец, мать не вышла бы замуж за Далтона, а Виолет не изнасиловал бы богатенький подонок, уверенный в своей безнаказанности. В чём же заключается смысл? Ради чего происходят подобные вещи? Неужели Вселенная такая неповоротливая, что ей приходится вращать грандиозные механизмы Великой Справедливости с таким размахом? Но тогда грош цена такому равновесию.
Если справедливость и существует, то люди восстанавливают её самостоятельно, не надеясь на могущественную силу внешнего мира. Мир безумен, и ожидать от него воздаяния для неправых глупо.
«А когда мы совершаем неправильные поступки, ошибочно полагая, что возвращаем весы в исходное положение, то вместо этого кладём на их чашу лишнюю гирю совершенно с противоположной стороны», — возник в голове голос мистера Девероуза.
«К сожалению, иногда приходится их совершать, чтобы заставить ответить за не менее неправильные поступки других людей», — мысленно постарался оправдаться перед хозяином магазина (собственной совестью) подросток.
Неудачная попытка разгромить склад в смену Далтона не увенчалась успехом, но Рэй не считал это каким-то знаком свыше или намёком со стороны ослепшей Вселенной. Всего лишь неудачно спланированное преступление, которое ещё раз доказало, что во всём виноват только отчим. Что ж, можно свести с ним счёты когда-нибудь потом, при более удачных обстоятельствах, а сейчас настала пора подумать о наказании для ублюдка, посмевшего посягнуть на невинность Виолет. Его-то Рэй точно оставит без яиц.