— Это абсолютно безболезненно, — поспешила предупредить парня медсестра.
— Я что-нибудь почувствую? — поинтересовался у неё Дэвид перед началом сеанса измерений.
— Ничего, — отрицательно покачала головой та.
— Вообще ничего?
— Абсолютно, — подтвердила медсестра. — Просто закрой глаза и ни о чём не думай.
Как выяснилось, выкинуть из головы посторонние мысли оказалось достаточно сложно. Подросток постарался последовать совету, но мозг, словно нарочно, включился в активную работу и принялся проецировать на внутренний экран сознания разнообразные образы. Ему вспомнились репетиции в гараже Вика, несколько забавных моментов из школьной жизни, а потом в памяти возникла светловолосая девушка, которую он встретил около магазина Хьюи.
Дэвид встречал на улицах много красивых девчонок, но эта оказалась особенной. Она до сих пор продолжала тревожить его сердце. Наверное, глупо было надеяться на то, что он когда-нибудь снова встретится с нею.
Он успел услышать за окном какой-то глухой удар, прежде чем его поглотил мрак.
Электроэнцефалограф, вычерчивавший до этого несколько кривых на размеченной ленте, внезапно замер, прервавшись на середине работы. Металлические иглы, скользившие по бумаге, остановились, как будто наткнулись на невидимую преграду.
— Что случилось? — обратился к медсестре врач, заметив, что оборудование внезапно отключилось.
— Кажется, прекратилась подача электричества, — медсестра выглянула на улицу. — С крыши упал снег и оборвал провода.
— Сколько раз можно было повторять, чтобы они проверили запасной генератор! — посетовал врач. Словно в ответ на его слова, из подвала донёсся характерный рокот. — Придётся делать повторное измерение.
Только сейчас он заметил, что пациент никак не реагирует на происходящее.
— Эй, Дэвид! — окликнула его медсестра, после чего встревожено обернулась к врачу. — Он потерял сознание.
В коридоре началась какая-то суета.
— Проверь, что там, — обратился к медсестре врач, а сам принялся нащупывать пульс на шее у пациента.
— Сейчас, — девушка покинула кабинет, но очень скоро вернулась. — В соседнем кабинете во время процедуры ЭЭГ с другим подростком случилось то же самое.
Не считая кратковременной потери сознания, серьёзных проблем с восстановлением здоровья после аварии у Дэвида не наблюдалось. Более того, врачи были уверены, что парень родился в рубашке, потому что всё могло закончиться гораздо плачевнее, но он отделался лишь сотрясением мозга средней тяжести и небольшим шрамом на лбу.
Единственное, что беспокоило подростка, — отсутствие снов. Наверное, при иных обстоятельствах он даже не обратил бы на это внимания, но теперь данный факт вызывал у него определённую тревогу.
Обследование показало, что с ним всё в порядке, только сам Дэвид так не считал. Ему начало казаться, словно над ним нависла невидимая угроза. Возможно, сказывались травматические последствия автокатастрофы. И всё-таки его тяготило какое-то подспудное чувство близкой опасности. Даже мирное разрешение конфликта с отцом и его замечательный подарок не избавили парня от мучительного ожидания приближающейся беды. Он не знал, откуда у него возникло странное убеждение, что скоро в его жизни наступит переломный момент.
Дэвида пугала пустая чернота вместо привычных сновидений. Огромная дыра, через которую кто-то за ним наблюдал.
Подросток включил Roland Juno, но не решался извлечь из синтезатора ни единого звука. У Дэвида возник нелепый страх: стоит ему коснуться пальцами клавиш, и в тот же миг реальность обернётся миражом. Он до сих пор не мог поверить в то, что отец добровольно сдался, проиграв длительную войну под названием «Мой сын обязательно будет адвокатом». С полок книжного шкафа на него взирали учебники по юриспруденции, которые совсем недавно ему приходилось изучать, подавляя ненависть к своей будущей профессии. Неужели теперь это в прошлом?
Дэвид медлил, прежде чем взять первый аккорд. По крайней мере, не решался нарушить привычную тишину. Ему казалось, что любой тон вызовет необратимые последствия.
— Ну, как? — заглянул в комнату отец.
Подросток невольно вздрогнул, словно его застали на месте преступления с поличным.
— Сыграешь что-нибудь? — попросил Редмонд, оставшись стоять в дверях.
— Не думаю, — отрицательно покачал головой сын.
— Что-нибудь не так с инструментом? Мы в любой момент можем поехать в магазин и обменять его на другой.
— Дело не в том. Просто… — Дэвид растерялся, не зная, как именно выразить собственное смятение. — …не знаю, что и думать по поводу всего случившегося.
— Когда я узнал о том, что ты попал в аварию, то впервые понял, что могу по-настоящему потерять тебя, — отец приблизился к подростку и обнял его за плечи. — И если бы у меня не появилось удивительной возможности доказать тебе, как я тебя люблю, то, наверное, всю оставшуюся жизнь мне пришлось бы жить с горькой мыслью о том, что всё произошло исключительно по моей вине.
— Нет, пап, это я виноват, — попытался возразить Дэвид.
— Больше не будем об этом. Лучше покажи, как работает эта штуковина. Действительно ли она того стоит?
Парень вспомнил мелодию, которую сочинил в порыве вдохновения, думая о девушке со светлыми волосами. Он настроил синтезатор на звучание, близкое к обычному пианино, и заиграл. На время исполнения Дэвид с головой погрузился в музыку, созданную ритмом влюблённого сердца.
— Отличная вещь, — произнёс отец, когда смолкли последние ноты. — Оказывается, ты слушаешь не только шумные песенки-кричалки, но и серьёзные произведения.
— Тебе правда нравится?
— Даже очень. Это что-то современное, или нет? Кто автор?
— А что бы ты сказал, если бы узнал, что автором являюсь я?
— Ты? — Редмонд внимательно посмотрел на сына, словно впервые увидел, как он выглядит. — Разыгрываешь меня?
— Ничуть.
— Значит, я чуть не совершил роковую ошибку и не лишил мир гениального композитора, заставив его надеть адвокатский костюм! Сыграешь ещё раз?
— Конечно! — и Дэвид вновь сокрушил тишину нежными звуками «Признания». Именно сейчас в его голове возникло название для композиции, посвящённой прекрасной незнакомке. Отныне она будет «Признанием».
— Где тебя носило? — при встрече в школе крепко пожал руку Дэвиду Вик. — Я звонил тебе, но никто не брал трубку.
— Слишком долго рассказывать. Лучше поехали к тебе в гараж, там и поговорим.
— Разве срок твоего домашнего ареста истёк?
— Я же говорю, что слишком долго рассказывать.
— А ты умеешь заинтриговать, — присвистнул Вик. — Ещё скажи, что останешься с нами на репетицию.
— Конечно, останусь, если хорошо попросите, — улыбнулся Дэвид.
— Ничего себе, приятель! Как посмотрю, тебе и впрямь есть что рассказать, — собеседник заметил на лбу у подростка новый шрам. — Подожди-ка, а это у тебя откуда?
— Ты так и будешь задавать мне вопросы, или мы спокойно пообщаемся в твоём гараже?
— Сказать, что я ничего не понимаю, значит ничего не сказать. Я даже не знаю, что и думать.
— Кстати, хотел отдать тебе долг, — Дэвид вытащил из кармана и протянул другу деньги, которые помог ему вернуть отец. Продавец из магазина «Анархия звука» не возражал против того, чтобы отменить сделку, удержав лишь небольшой, но справедливый процент за неустойку.
— Я сейчас сойду с ума от любопытства, — озадаченно схватился руками за голову Вик. — В твоей жизни произошло что-то по-настоящему из ряда вон выходящее.
— Ты так и будешь изводить меня вопросами, или мы уже поедем?
— Отец вернул тебе машину?
Дэвид продемонстрировал брелок с ключом от замка зажигания.
— Нет, я так больше не могу! Или ты сейчас же объяснишь мне, что происходит, или… — Вик набрал полную грудь воздуха, словно собирался закричать во всё горло.
— Или что?
— Или мне всю дорогу придётся терзаться безумными догадками.