Старшеклассники сели в машину Дэвида, и водитель включил магнитофон. Из колонок заиграла песня «I'm raving» группы L.A.Style.
— Что скажешь? — поинтересовался у пассажира Дэвид.
— Это то, для чего ты хотел приобрести синтезатор? — догадался Вик.
— Вроде того.
— Звучит неплохо, но слишком отличается от той музыки, которой мы занимаемся. Ты уверен, что хочешь таких кардинальных перемен в своём творчестве?
— Почему бы и нет? — пожал плечами подросток. — Теперь я могу играть с вами, а в свободное от общих репетиций время работать над сольным проектом.
— Над сольным проектом? Ты это серьёзно? А как насчёт твоего отца?
— Думаю, с ним проблем не будет.
— Если ты сию же минуту ничего мне не расскажешь, я на полном ходу выпрыгну из машины, — Вик сделал вид, что тянется к ручке, чтобы открыть дверь.
— Что именно тебя интересует?
— Ты издеваешься? Испытываешь моё терпение?
— Ничуть.
— Пусть на моей могиле начертают следующие слова: «Он умер, так и не дождавшись ответа».
— Между прочим, мы почти приехали.
— Пациент уже при смерти, — прохрипел Вик, откинув голову назад.
— Что же может его спасти? — издевательски спросил Дэвид.
— Правда. Только правда. И ничего, кроме правды.
То, что рассказал подросток, более всего походило на изощрённый вымысел. Вик узнал о ссоре Дэвида с отцом, об аварии, о решении Редмонда купить сыну синтезатор, а самое главное, о том, что отныне Дэвид может безнаказанно заниматься музыкой. Единственное, о чём не упомянул парень, — полное отсутствие снов после кратковременной потери сознания во время проведения ЭЭГ и странное ощущение, будто в его сознании появился кто-то посторонний.
— А что ты решил с поступлением в колледж? Неужели время, потраченное на подготовку, прошло даром?
— Ещё не знаю, — пожал плечами молодой человек.
— Тебе не следует отказываться от карьеры адвоката, — посоветовал Вик.
— Ты серьёзно так считаешь?
— По крайней мере, у нас с Ричи будет собственный юрист, который всегда окажется рядом в трудную минуту.
— Так и знал, что ты, в первую очередь, заботишься о собственной шкуре.
— Такова жизнь, — виновато развёл руками в стороны собеседник. — К тому же, с таким образованием ты всегда сможешь получить достойную работу.
— Чтобы защищать твои интересы в суде?
— Я прямо-таки вижу перед собой громкий газетный заголовок, — Вик с мечтательным видом провёл ладонью в воздухе. — Ребята из группы «Клешни» прямо на сцене устраивают пьяный дебош. Бывший участник, а ныне выдающийся адвокат, спасает их от ареста.
— А как насчёт того, чтобы этот адвокат был действующим членом команды?
— Пожалуй, так мне нравится гораздо больше.
— Вот и отлично.
— Значит, ты продолжишь готовиться к поступлению?
— Отец всегда хотел, чтобы я пошёл по его стопам, а я всячески сопротивлялся его желанию, но теперь всё изменилось. Он позволил мне избрать собственный путь, и я должен оправдать оказанное им доверие.
Снов не было. Стоило Дэвиду лечь в кровать и закрыть глаза, как он проваливался в беспросветный мрак, словно умирал до самого утра, а со звуком будильника снова воскресал из мёртвых. И всё-таки за гранью сознания запечатлевались смутные образы, как комья грязи на рельефной подошве. Подросток пытался ухватиться за них, подобно собаке, которая хочет догнать собственный хвост, но не может этого сделать, потому что он слишком короткий.
Иногда ему казалось, что в момент пробуждения его слуха касаются звуки, источник которых находится совершенно в ином месте.
«Вероятно, всё дело в травме головы», — успокаивал себя парень, но говорить кому-то об этом не спешил.
Что-то происходило.
Дьявол смешал две колоды, и теперь у Дэвида на руках лежали чужие карты.
— Привет, Дэвид! — заглянул в комнату сына отец, застав его за чтением какой-то книги. — А я думал, что ты занимаешься музыкой.
— Мне необходимо прочитать очередную главу учебника, чтобы не выбиться из графика подготовки, — подросток продемонстрировал отцу обложку.
— Разве ты до сих пор продолжаешь изучать право? — удивился Редмонд.
— Конечно, иначе мне вряд ли удастся поступить в колледж.
— Но ты же сам говорил, что собираешься стать музыкантом.
— Одно другому не мешает. Если правильно распределять время, то мне вполне удастся совмещать занятия музыкой с изучением юридических наук. Возможно, через несколько лет я переменю решение, и тогда ничто не будет мешать мне пойти по твоим стопам.
— Теперь я полностью уверен в том, что ты двигаешься в правильном направлении, — отец приблизился к сыну и потрепал его по волосам.
— Спасибо, пап.
У Дэвида вновь возникло странное ощущение, словно он спит, и достаточно ему проснуться, чтобы мнимая реальность обернулась всего лишь мимолётным сновидением.
— Можно задать тебе один вопрос? — окликнул отца подросток, когда тот уже собрался уходить.
— Да? — обернулся Редмонд.
— Ты изменил своё мнение относительно музыки только потому, что я… — Дэвид на мгновение замолчал. У него на языке вертелось неприятное слово. — …чуть не умер?
Отец сморщился, словно ему дали увесистую оплеуху. Этот разговор для него был явно неприятен.
«Он постарел», — пронеслась в голове Дэвида мимолётная мысль. Впервые он заметил, что у отца вокруг глаз появились глубокие морщины, напоминающие о его истинном возрасте. Отец медлил с ответом.
— Наверное, в моей голове что-то перевернулось, — наконец-то заговорил Редмонд, не двигаясь с места. — Один ощутимый толчок судьбы опрокинул все мои представления о жизни. Иногда людям кажется, что они способны добиться стабильности, но на деле каждую минуту балансируют над невидимой пропастью, даже не подозревая об этом. Иллюзия постоянства служит им повязкой, скрывающей истинное положение вещей. Раньше я верил, что мир движется по непреложным законам, но эта авария доказала, что мои убеждения оказались ошибочными. Один неверный шаг в сторону, и падения уже не миновать. Одно неверное слово способно обернуться трагедией.
Всё сказанное отцом давалось ему с большим трудом, словно звуки обладали острыми шипами, царапающими горло. Он говорил совсем тихо, как будто находился на исповеди, а потом замолчал, и его взгляд обратился к невидимым предметам, уставившись в пустоту.
— Пап? — осторожно позвал отца подросток.
Тот опомнился и перевёл глаза на сына. В них стояли слёзы.
— Прости, мне нужно идти, — Редмонд поспешил отвернуться. — Не буду тебя отвлекать.
Хьюи отпускал очередного клиента, когда к нему в магазин вошёл Дэвид.
— Что-то давненько тебя не было видно, — заметил подростка продавец.
— Не выдавалось времени, — ушёл от прямого ответа парень, чтобы не вдаваться в длительные объяснения того, что именно с ним случилось за последние дни. — Есть что-нибудь новенькое?
— Ты о той девушке или о музыкальных записях?
— А что, разве у тебя появилась о ней какая-то информация? — обрадовался посетитель, подразумевая прекрасную незнакомку, с которой он однажды столкнулся в дверях магазина.
— Нет, просто подумал, что ты снова спрашиваешь, видел ли я её. К сожалению, она здесь больше не появлялась.
— Значит, не судьба, — с грустью заметил Дэвид. — Наверное, мне пора спуститься с небес на землю и прекратить ждать чуда. А что там с музыкой?
— Что именно тебя интересует?
— Рейв.
— Значит, ты всё-таки врубился, — с некоторым удовлетворением в голосе произнёс Хьюи. — Есть тут у меня парочка сборников. Вот, держи.
— Что-то они не слишком похожи на студийные записи, — с сомнением осмотрел появившиеся на прилавке кассеты с названиями исполнителей, написанными от руки прямо на подкассетниках, Дэвид.
— Верно, это бутлеги. Я сам их переписал, — не без некоторой гордости ответил продавец. — И даже не буду брать с тебя денег, только при условии, что через неделю ты вернёшь их мне обратно. Для истинных ценителей эти сборники — настоящая находка. Думаю, тебе понравится.